Схватка с судьбой

Он порой ей снился, как снился дед ещё несколько лет назад. Майяри знала, что пройдёт время и сумасшедший, носивший множество масок и чем-то напоминающий её саму, перестанет посещать её во снах. Но девушку не покидало тревожное чувство, что Деший опять, как и несколько веков назад, выжил. Наверное, если бы она не видела его смерть своими глазами… Хотя что её глаза? Стань она свидетелем того, как господин Шерех отрубает голову Сумасшедшему хайнесу, вряд ли бы нашла причины усомниться. Ведь как бы «хайнес» смог спастись?

Но ведь смог.

Изменение тела… Не только своего, но и чужого. Подмена… Сильные ментальные иллюзии… Майяри никогда с подобным не сталкивалась и не знала, что такое возможно. А когда не знаешь, что возможно, позволяешь обманывать себя. Но теперь она сомневалась. Сомневалась во всём и подозревала себя в незнании и невнимательности.

Но тревога не мешала ей и восхищаться. Восхищаться гениальным умом и способностями Дешия.

Иргада.

Дух захватывало от восторга, когда перед глазами вставал помолодевший образ черноволосого мужчины. Воображение рисовало на его лице улыбку и шкодливый взгляд, как у Викана. Красивый, сильный, невероятно способный и умный. Руки хотелось кусать от досады. Похоже, она заразилась от местных магов восторженностью чужими гениальностью, умом и способностями. Неужели он родился лишь для того, чтобы прожить такую сомнительную жизнь, не добиться ничего из желаемого и остаться безызвестным? Он мог стать одним из самых великих магов в истории. Мог прославиться своими изобретениями. Если слава ему безразлична, то он мог жить, получая удовольствие в изысканиях, – для Майяри это было отдельным видом наслаждения. Он мог…

Он столько всего мог, но пожелал власти.

Подобное желание вызывало у Майяри непонимание и презрительное недоумение. Какая радость быть правителем? Ты можешь вести за собой целый народ, страну и испытывать к подданным ненависть. Не приятнее ли, когда за тобой идут восхищённые последователи? Власть ведь имеют не только правители. Это не та власть, о которой можно сказать «У меня есть право повелевать».

Это власть, о которой можно сказать «Народ меня слышит». И эта вторая власть всегда приятнее, а порой сильнее первой.

Власть хайнеса, императора, короля… Это такой обман по своей сути. Иллюзия для правителя, что он будто бы может повелевать всем. Он стоит – одинокая фигура – над огромной толпой и бросает вниз приказы и повеления. Толпа внизу бурлит, слышатся возмущения, не всем нравятся указы, но бурление постепенно затихает и «варево» остывает. В огромной толпе возмущения теряются быстрее. Если только не злится большая часть народа. Тогда правитель под натиском народного гнева может просто «выкипеть» с верхушки. Ещё и кипятком, плеснувшимся через край, прижжёт, если не до смерти обварит.

Власть – обман. Не власть это вовсе. Это балансировка на самом верху огромного кипящего котла. Повелевая, приходится постоянно заботиться, чтобы указы не «перегрели варево», оберегаться от вылетающих «брызг» и стараться не сверзиться по неосторожности вниз. «Я повелеваю!» только звучит красиво, и Майяри видела за этими словами другие, не столь радостные. «Я пытаюсь укротить». И в качестве дрессируемого зверя выступает народ.

Это очень упрямый зверь о многих головах. Он не послушается тебя, даже если требование будет во всех смыслах разумное. Останутся головы, которые продолжат лязгать зубами и недовольно реветь. И придётся управлять уже внешними обстоятельствами, чтобы призвать зверя к порядку. Например, вытащить из-под котла дрова, чтобы потосковал в холоде; накрыть крышкой, чтобы быстрее довести до готовности; добавить приправ для сокрытия подпорченного вкуса и запаха или отчерпнуть «излишки варева».

Власти в чистом понимании «Я повелеваю, мне покоряются» не существует. Она несладка, в ней не так много приятного, и Майяри злилась, но не могла понять, что в ней может быть привлекательного. Власть может быть обязанностью, долгом, но желать её… В истории, конечно, были правители, пытающиеся использовать власть в её самом приятном понимании – «Я повелеваю, мне покоряются», – но она могла припомнить не так много из них, кто смог уберечься от «брызг» и прожить достаточно долго. Как правило, это были очень умные и коварные венценосцы, но ум и хитрость спасали не всегда. То есть даже эгоистичное наслаждение властью длилось не так уж долго и чаще заканчивалось печально.

Так в чём её прелесть?

Майяри растили как будущего правителя. Она должна была повелевать. И она ненавидела своё будущее. Предписанная судьба вызывала ярость, а подданные – презрение. Если бы власть всё же оказалась в её руках, то она попробовала бы сбросить свой народ в бездну. И вряд ли бы подданные смирились и позволили это сделать. Так в чём прелесть власти, если ты не можешь сделать всё, что пожелаешь? Почему она привлекает гениальные умы? Что они ищут в ней? Почему они хотят, мечтают взвалить на свои плечи эту тяжкую обязанность?

– Никогда этого не пойму, – Майяри тихо фыркнула и откинулась на спинку сиденья.