Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира

Размышляя о главном военном советнике, генерале Аркадии Давидовиче Равенских, получившем назначение в Африку, и его молодой красавице-жене, которую сегодня же следовало приручить, захлопнув капкан на ее прекрасной вагине (на этих мыслях кавторанг заулыбался сам себе), Румянцов въехал во двор своего особняка, поставил машину и зашел в дом. На него накатывал кураж, а это чувство, мало кем понимаемое, но высоко ценимое боссом, всегда гарантировало успех операции. Тут уж кавторанг не сомневался. Кураж для него как вдохновение, как внутренний взрыв эмоций, энергетическая подпитка. У него были хорошие учителя, любившие покуражиться, и не последние места в этом коротком ряду, состоящем из четырехпяти человек, занимали Арсений Алексеевич Архимандритов и товарищ Сталин. Благодаря боссу Иван Румянцов просмотрел километры секретных пленок, на которых был запечатлен великий Генсек в разные моменты своей личной, общественной и интимной жизни. Иван полагал, что товарищ Сталин не знал о существовании многих и многих из пленок, отснятых людьми Арсения Алексеевича, близкого товарища и соратника Генсека. И в этом просматривался лихой, беспощадный кураж Папы Сени, никогда не лезущего на первый план, но бывшего, без сомнений, номером два после Иосифа Виссарионовича.

Иван принял душ, переоделся и сел на короткое время в большое мягкое кресло, стоящее в углу. К этому времени прислуга со всем управилась, в доме, кроме него, никого не было. Он очень любил эти минуты полного одиночества и сосредоточения, когда садился в полутемном углу в кресло и закрывал глаза. И сейчас, сдвинув тяжелые шторы, он проделал те же манипуляции. Через пятнадцать минут в темноте закрытых глазниц началось движение сверкающих частиц; за годы тренировок он научился удерживать их внутри черного круга, не давая выскользнуть из поля внутреннего видения. Он знал: если упустишь частицы, прервется и связь с подсознанием. Медитируя, он аккумулировал на себя энергию внешних сил, что помогало ему входить в роль, вживаться в образ, превращаться в того, кем он должен был стать в зависимости от обстоятельств.

Глава 14

А пока генерал Равенских, преодолевая тысячекилометровые пространства, летел самолетом в Африку, его очаровательная супруга Сусанна Игоревна собиралась в Большой театр. Сегодня давали «Читру» Рабиндраната Тагора, и она предвкушала, с каким удовольствием предстанет перед элитной публикой в новом платье. Это элегантное платье, состоящее из двух главных деталей: прозрачного нижнего «чулка» и крупной сетки, наброшенной сверху, больше открывало ее наготу, чем скрывало. Внутренний, плотно облегающий ее тело наряд цвета спелой сливы имел несколько достаточно больших разрезов, в которых виднелось голое тело. Тогда как верхняя, сетчатая часть перламутрового цвета состояла из крупных ячеек. Наряд действительно привлекал взгляды мужчин. Это Сусанна Игоревна почувствовала, войдя в театр и поведя по сторонам красивыми коровьими глазами.

Ей пришлось немало потрудиться, чтобы завоевать свое место под солнцем, но солнцем, которое светит не над земным шаром (зачем ей так много?), а над домом генерала. Интриги предыдущих лет, когда приходилось изо всех сил выживать первую супругу генерала, Иду Ефимовну, не прошли для Сусанны даром. Она знала, как дорого ей досталось ее счастье, ее роскошная и сытая жизнь, ее теперешняя беззаботность. Это делало ее сверхосторожной в общении. Сусанна не позволяла себе никаких связей с мужчинами, никаких неопределенных знакомств. И даже разница в двадцать лет с мужем не делала ее сердце уступчивей. Она научилась естественный женский пыл укрощать роскошью. Редчайший экземпляр самки. Впрочем, в высших кругах еще тот паноптикум самок! — уж эту истину хорошо усвоил кавторанг Румянцов. Потому его и не тянуло на этих дамочек, пусть даже они элегантны, милы, общительны. Или, наоборот, высокомерны, льстивы и жестоки. Их красота казалась ему искусственной, а сами они — продажными, работающими на тех и на этих, подставляющими свои тела за деньги, за покровительство, готовыми предать тебя всем, кто дороже заплатит, кто запугает… Он работал с ними только когда приказывал босс, когда, как он сам шутил, того «требовали партия и правительство».

Сусанна Игоревна, балансирующая на грани между привязанностью и ненавистью к стареющему супругу, блюла свою честь, не столько боясь потерять любовь мужа, сколько боясь быть выброшенной из своего устроенного быта, лишиться заграничных поездок, денег, бриллиантов, модных шмоток. Изящно вышагивая, она прошла в сталинскую ложу, куда допускались лишь избранные из «избранной» московской «элиты». Там уже сидело несколько персон. Все тут же раскланялись. И вовсе не обязательно дружить или даже знать друг друга, достаточно того, что вы вхожи в святая святых избранных; пространство ложи отделяет вас от всех остальных, присутствующих в зале, от всех, проживающих в этом мегаполисе, и даже… от всего мира.