Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира

…А на следующую ночь начальник разведки группы войск генерал-майор Ларичев с несколькими самыми надежными сотрудниками оставил штаб и укрылся в подземном объекте «Лиственница-2», в 27 км от штаба группы. Звания «генерал-майор» Юрий Леонидович Ларичев был удостоен буквально сегодня, в день перехода из штаба группы на скрытый объект.

Тем временем в управлении разведки началось уничтожение части досье и архивов возглавляемой им структуры. Документы были пропущены через бумагорезательную установку и сожжены под присмотром его заместителя по боевой подготовке капитана Ивана Сухова. Спустя некоторое время из штаба группы в сторону объекта направилось несколько небольших автоколонн. Старшие колонн имели специальные полномочия на случай непредвиденных ситуаций. Довольно удачно легковые автомашины преодолели крутые участки дорог, а за несколько километров до секретного объекта все машины были взорваны. Люди различными тропами пешим ходом ушли в горный массив; с наступлением ночи они достигли объекта «Лиственница-2».

Старший группы Герой Советского Союза полковник Сергей Дмитриевич Лукин, недавно удостоенный очередного звания, отрапортовал, обращаясь к Юрию Леонидовичу:

— Товарищ генерал, все экземпляры микрофотопленки, на которую засняты советские секретные, особой важности документы, находятся в герметической упаковке в указанном вами тайнике.

Генерал Ларичев слегка улыбнулся, он верил полковнику Лукину. А еще он верил братьям Суховым, вызывающим сильную симпатию у этого не очень-то и доверчивого к людям генерала. Разоткровенничавшись в состоянии промежуточного перехода от разворачивания боевых действий к их сворачиванию, Ларичев, не понимая отчего, искал аналогов чувств понимания и утешения.

Для него, как и для его отца, служба в армии представлялась не только в виде войны, походов и боев, чтоб слышались свист пуль и взрывы снарядов, и где побеждает сильный и смелый. Боевая романтика, вскружившая голову юному Юре Ларичеву, покоренному мужеством служившего в военной разведке отца, всегда, все эти годы наполняла сердце героикой.

В новом убежище на склоне горы, построенном еще при первом главном военном советнике в Африке генерал-лейтенанте Ватякове и где имелось все необходимое для жизни и боевой деятельности, начиная от походных кроватей, столовых для офицерского, сержантского и рядового составов, медпункта и специфических отделений, генерал Ларичев коротал время в ожидании дальнейших приказов. Пережидал, продолжая работать на износ…

Сев в кресло в кабинете, генерал-майор проверил взглядом, на месте ли надпись: «Никогда не сдавайся!». Слова, оформленные в рамку, были его девизом и его талисманом. И когда настала полночь, он распорядился пригласить к себе Ивана и Богдана Суховых, чтобы по-дружески провести несколько часов. Братья не замедлили явиться.

— Ну что, ребята, — не по уставу обратился к ним генерал, сокращая тем самым возникающую дистанцию, — обмоем звезды?

Ему страстно захотелось поговорить, отвести щемящую душу; и в данную минуту Юрию Леонидовичу показалось, что ближе и роднее нет у него здесь никого, кроме братушек, которых он, однажды приняв, вел по жизни.

Братья Суховы оказались среди немногих, кому Ларичев рассказывал историю своего отца, а вместе с этим и историю появления в его кабинете девиза. То ли боясь сглазить, то ли еще по каким причинам, но Юрий Леонидович не любил бахвалиться этой, в общем-то, не такой уж и секретной историей.

Надпись «Никогда не сдавайся!» он впервые сделал и повесил в комнате, выполняя завещание отца, скончавшегося в начале 50-х годов от полученных в самом конце войны и подточивших его крепкое здоровье ран. Старший Ларичев служил в военной разведке, с 1939 года (и до окончания войны) работал старшим, а затем ведущим инженером главного инженерного управления вермахта ТОДТ — военно-строительной организации, созданной талантливым военным инженером-фортификатором Фридрихом Тодтом, чье имя она и носила.

Умный, удачливый, хорошо законспирированный, с приличной легендой, Леонид Ларичев, получивший немецкие имя и фамилию, для всех сослуживцев оставался добропорядочным гражданином. В конце 30-х годов немцы еще оставались самыми близкими друзьями советской страны и всех советских граждан, активно учивших немецкий язык и обучавших немецких товарищей в своих летных, танковых и других военных школах и училищах.

Ведя явную и тайную жизни, перевоплощаясь в одного из Гансов и петеров, Леонид сблизился с очень талантливым инженером, офицером Вильгельмом-Генрихом Кроне. Сам окончивший в свое время инженерно-строительный факультет, Ларичев, независимо от взглядов и убеждений, ценил особо одаренных инженеров-фортификаторов, и его друг был именно таким.