Схватка у Черного Моря

Однажды, это было в конце декабря, доставщики газет как всегда прибыли со своим опасным грузом на пассажирскую пристань и благополучно погрузились на пароход, отходивший на Николаев. Еще до отхода к Григорию Дариенко подсел пассажир с брезентовым саквояжем. Он представился учителем гимназии и в свою очередь спросил, с кем имеет честь разговаривать. Дариенко ответил, что он служащий судостроительного завода. К беседующим подошел Фролов, поставил свою корзину (без газет) и присел на нее. Учитель гимназии не обратил на него внимания, назойливо пытаясь втянуть Дариенко в обсуждение, как выразился он, «политической перспективы».

— Читали о наступлении красных? — спросил «учитель» и после короткой паузы продолжал: —«Одесские новости» недавно сообщали, что Одесса сейчас находится в таком положении, как некогда был Великий Новгород. Он тогда уцелел лишь потому, что татарские полчища Батыя повернули в другую сторону. Произойдет ли это сейчас?

— Тогда, при нашествии татар, у Новгорода не было войск, а теперь у генерала Шиллинга солдат достаточно, да и союзники обещают помочь,— возразил Дариенко.

Подпольщики, занятые на доставке и перевозке нелегальной литературы, не должны были давать повода для подозрений. Им полагалось показывать себя приверженцами деникинского режима:

— Разве это солдаты? — не унимался пассажир с саквояжем.— Посудите сами: вчера захожу к Фанкони, полная зала офицеров, кофий пьют и газетки читают, может быть, даже большевистский «Коммунист»! Вы говорите «союзники»! А сколько их, этих союзников? Где они?

— Сказывают, что три союзных дивизии уже погрузились в Константинополе, едут на помощь нам,— отвечал Дариенко.

— Три дивизии?! Это та улита, которая едет, да не скоро будет.

Пароход все стоял, надо было как-то отвязаться от слишком разговорчивого пассажира. Дариенко поднялся, попросил соседа присмотреть за багажом, а сам направился к трапу.

— Куда вы? — с испугом спросил «учитель».

— Пойду узнаю, когда будем отправляться.

— Отлично! Я пойду с вами...

Пока Дариенко со своим новым знакомым выясняли у агента о времени отправки парохода, Фролов незаметно переставил корзины и уселся теперь уже на ту, в которой находился «Одесский коммунист». После возвращения Дариенко он поднялся и ушел с корзиной на корму.

Когда пароход прибыл в Николаев, Дариенко был задержан офицерским патрулем. Перерыв все вещи, они ничего не обнаружили. По разочарованным лицам видно было, что контрразведчики не рассчитывали на такой исход дела. Что же касается «пассажира с саквояжем», то, как стало известно, это был сотрудник контрразведки Кильдяев [22].

Работу в «Одесском коммунисте» и его распространение подпольщики приравнивали к деятельности в воинских частях и в революционно-повстанческих отрядах. Не случайно деникинские власти в своих приказах угрожали подпольщикам одной мерой наказания — расстрелом или виселицей и за агитацию в войсках и за распространение «Одесского коммуниста». Десятки и сотни людей знали, что им грозит, и все-таки это их не останавливало, они изо дня в день несли слова большевистской правды в массы.

Красный Крест

Молодое поколение, юноши и девушки, состоящие ныне членами общества Красного Креста, и не подозревают, что в годы революции пребывание в этой организации часто грозило смертью, в лучшем случае — каторгой.

Политический Красный Крест начал действовать в Одессе в сентябре 1919 года. Во главе его стала Лапина Вера Николаевна — член подпольного губкома партии.

В руководящее ядро Красного Креста также входили В. Ф. Уласевич, рабочие Н. Л. Александрович, И. Н. Петров. Близкое участие в его деятельности принимала Нюра Палич (А. М. Панкратова).

Это была нелегальная организация, опиравшаяся на широкий беспартийный актив.

В. Н. Лапина

Многие работницы, добровольно выполнявшие опасные, но благородные поручения, могли только догадываться, что работают по заданию коммунистов-подпольщиков.

Красный Крест оказывал арестованным коммунистам помощь деньгами, продуктами питания, одеждой. Его работники хлопотали о юридической защите арестованных, устраивали их выкуп и побеги. Подкупая деникинские судебные власти, они добивались замены смертных приговоров другой мерой наказания. При Красном Кресте находилось «паспортное бюро». Чистые бланки паспортов были заготовлены еще до прихода белогвардейцев, печати изготовлялись подпольщиками, а работавший в паспортном бюро Г. С. Ларский-Поляк мог подделать подпись так, что ее признавал даже тот, кому она принадлежала. По этим паспортам подпольщики могли проживать в городе или, в случае надобности, выехать за его пределы. Для отправки работников, которым угрожал арест, на Пересыпи имелись шаланды и дубок. Переправой ведал рабочий И. Н. Петров.

Всей деятельностью Красного Креста руководил специальный комитет, назначенный губкомом партии. У комитета были доверенные лица — уполномоченные, которые приобретали продукты, белье, папиросы, готовили посылки, и с помощью своих активисток вручали их политическим заключенным.