Схватка у Черного Моря

Владельцам конторы приходилось отдавать часть дорогого времени и коммерческим делам. Разные дельцы, спекулянты осаждали своими предложениями и заказами. Лазарев всячески старался избавляться от докучливых посетителей. В этом ему помогала Анна Чечельницкая [28]. Она умело справлялась со своими обязанностями — швейцара, уборщицы и секретаря. Кого следовало она направляла к «шефу», остальных просила приходить через день — два.

Лазарев изменил свою внешность до неузнаваемости. Даже близкие товарищи с трудом узнавали в степенном купце, блондине с бородкой, ранее брюнета, статного, всегда подтянутого командующего III Советской Армией. Но при всем этом он старался меньше показываться в общественных местах.

Изредка Лазарев выезжал в Николаев и Херсон.

Такие поездки «владельца» коммерческого предприятия не вызывали подозрений. А для командующего повстанческими войсками Лазарева они имели большое значение. Агенты конторы (кроме Хворостина) часто бывали во всех городах и многих селах губернии. Грузы и товары с маркой конторы «Русь» перевозились без задержки, в чем немало способствовала встреча купца Тонского с градоначальником бароном Штемпелем.

П. С. Лазарев

Если, скажем, помещику Вишневскому в Херсонский уезд контора «Русь» отправляла с одесского маслозавода 30 ящиков жмыха, то среди них в пяти ящиках было оружие и боеприпасы для повстанческого отряда, действующего в Висуни. В Баштанку, где повстанцы разгромили белогвардейцев и восстановили Советскую власть, «Русь» переправила большевистскую литературу, вложив ее в ящики со стеклом, которые адресовались в Николаевский уезд владельцу конного завода. А из Ананьева в адрес «Руси» шли платформы с кирпичом, между которым были вложены небольшие ящички с патронами, захваченными партизанами на ст. Заплазы.

На очень важном участке находился Александр Васильевич Хворостин. В областном повстанческом штабе он ведал разведкой. Через него поступали из штаба Шиллинга и деникинской контрразведки все военные сводки, телеграммы, шифрограммы.

Длинна и сложна была цепь, по которой доходили к Хворостину документы и сведения из штаба «добровольческих» войск Новороссийской области. Эта цепь состояла из 5—6 звеньев. Один, получив документы в штабе, передавал его другому, другой—третьему и так, пока на третий день к вечеру они не попадали к Хворостину. Сложность еще была и в том, что в этой «цепи» на отдельных «звеньях» находились лица, которые не были сторонниками большевиков, они за деньги передавали важные материалы. Хворостин много думал над тем, как сократить эту «цепь», чтобы полученные в штабе материалы в тот же день, или хотя бы на другой день попадали к нему. И это ему удалось. Вскоре Хворостин стал получать материалы, адресуемые генералу Шиллингу, раньше самого Шиллинга.

* * *

Прежде, чем выехать в Одессу, Лазарев встретился в Брянске с одним сослуживцем по полку, бывшим поручиком Анатолием Рюминым. Лазарев знал, что Рюмин является членом партии большевиков с 1915 года, после Февральской революции был председателем полкового комитета, участвовал в солдатских большевистских конференциях и собраниях. Под влиянием Рюмина, еще формально не порывая с партией левых эсеров, Лазарев тянулся к большевикам. В полковом комитете и потом в Совете солдатских депутатов Лазарев всегда поддерживал большевиков. В Брянске два бывших однополчанина встречались несколько раз.

Из Брянска Лазарев и Рюмин выехали в один и тот же день. Оба держали путь на юг, только в разных направлениях: Лазарев торопился попасть в Одессу, а Рюмин — в Ростов-на-Дону, в ставку Деникина. В английской шинели, в сапогах французского происхождения Рюмин выглядел заправским офицером белой армии.

На руках у него находился документ, говоривший, что адъютант политического отдела штаба Добровольческой армии А. С. Рюмин командируется в полк Добрармии, расположенный в г. Севске.

Через две недели после отъезда из Брянска Рюмин добрался в Ростов. В ставке он рассказал о разгроме красными «добровольцев» в районе Севска. Рюмин сообщил, что он был вместе с командиром полка Милициным на передовой, неожиданно красные пошли в наступление, командир был взят в плен, а он раненый сумел скрыться. В ставке к Врангелю, командующему «Добровольческой» армией, относились неприязненно. В неудачах, которые в последние дни терпела «Добрармия», обвиняли Врангеля. К сообщению Рюмина здесь отнеслись внимательно, сам он никаких подозрений не вызывал.

Назваться офицером политотдела штаба Добровольческой армии, не будучи им, — слишком большой риск. Но Рюмин знал порядки, существовавшие в деникинских верхах, к тому же командир белого полка был на самом деле пленен Красной Армией 6 ноября в районе Севска. В Ростове Рюмин не стал задерживаться, он попросил направить его в распоряжение генерала Чернавина, которого он лично знал. Чернавин в это время являлся начальником штаба войск Новороссии в г. Одессе. В конце ноября Рюмин прибыл в Одессу, представил в штаб войск предписание за надлежащими подписями следующего содержания: