Схватка у Черного Моря

В Москве Немитцу стало ясно, почему все решения Одесского губкома партии, губревкома об усилении морской обороны побережья не встречали поддержки в Морском управлении штаба Народного комиссариата по военным делам Украины.

В этом управлении в вопросах обороны побережья стояли на позиции Шейковского. Управление представило в Москву доклад, в котором доказывалось, что Украинская ССР в настоящий момент не имеет сил, которые могли бы воспрепятствовать высадке десанта, если бы Антанта решила в каком-либо пункте ее произвести. Авторы доклада утверждали, что «благодаря огромной дальности и силе своего огня эскадры Антанты могут привести к молчанию любую приморскую крепость на Черном море и отогнать от берега любую военно-сухопутную силу, стянутую к пункту высадки для противодействия таковой» ^{10}.

Ошибочность и вредность этой, как ее назвал Немитц, «теории безнадежности», была очевидна. Немитц представил командующему морскими силами республики конкретный технически обоснованный план обороны Черноморского побережья, одобренный губкомом партии. Предусматривалась установка минных заграждений и целой сети батарей, обеспечивающих перекрестный обстрел как Одесского залива, так и подступов к Очакову, Николаеву, Херсону.

В начале июля план был рассмотрен и утвержден командующим морскими силами республики Е. А. Беренсом и к 10 июля представлен на утверждение Главнокомандующего всеми вооруженными силами республики.

* * *

Обстановка на Украине все больше и больше усложнялась. Деникинские войска захватили Харьков, Екатеринослав, Полтаву и начали продвигаться в направлении к Елисаветграду, Николаеву, Одессе, одновременно наступая на Киев. Нависла прямая угроза полной потери завоеваний Октябрьской революции на всей территории Украины.

Тревожно стало и в районе Одессы. 3-й корпус генерала Шиллинга двигался на Одессу по линии Херсон-Николаев. Другая белогвардейская часть наступала в направлении Вознесенск—Березовка, а с моря угрожали суда Антанты и белогвардейского военного флота. В ночь с 10 на 11 июля официально была возобновлена блокада порта и города Одессы ^{11}. С этого дня на внешнем одесском рейде стали крейсер и миноносец под английскими флагами, три французских канонерских лодки и греческий транспорт. Ночью суда стояли без огней, к ним подходили небольшие суда, парусники. Заметно оживилось движение неприятеля от Каролино-Бугаза, задерживались рыбачьи лодки.

Военный флот Антанты не случайно подошел к одесским берегам. В июне Деникин получил заверение от Антанты в том, что ему будет оказано всемерное содействие в операциях под Одессой ^{12}. Установление блокады Одессы являлось началом активных действий союзников на море.

И. Е. Клименко

По распоряжению штаба антантовской эскадры все суда с продовольствием, фруктами и т. д. не могли проходить в порты, где была Советская власть. Любое судно, включительно до дубков, на которых перевозились арбузы, останавливалось на подступах к Одессе и капитану вручалось письменное указание: «Главнокомандующий флотом разрешает вам идти либо в Новороссийск, либо в другие порты, где нет Советской власти» ^{13}.

Цель пребывания англо-французских военных судов в водах Черного моря командование первое время держало в секрете. Но об этом откровенно говорили младшие чины союзного флота. Шкиперу парусно-моторной шхуны «Александра» Ивану Цыганкову удалось незаметно обойти два патрулировавших судна союзников. Он шел с грузом муки в Одессу. Но у Тендры его задержала французская канонерка. В разговоре с Цыганковым лейтенант французского флота сказал:

— Цель наша — разрушать советский транспорт. Мы будем держать блокаду до тех пор, пока Колчак не войдет в Москву.

Серьезная опасность, созданная падением Харькова и Екатеринослава, требовала принятия решительных мер по перестройке деятельности партийных, советских и других организаций Одессы и губернии. Этот вопрос обсуждался 4 июля на совместном заседании президиума губисполкома, губкома партии и окружного военного комиссариата. Заседание постановило образовать Совет обороны Одесского округа, как высший политический, государственный и военный орган, в руках которого должна быть сосредоточена вся полнота власти. В состав Совета вошли секретарь губкома партии Ян Гамарник, председатель губисполкома Иван Клименко и окружной военный комиссар Борис Краевский [2]. Для борьбы с контрреволюцией в тылу при Совете обороны был организован Чрезвычайный Революционный трибунал в составе Яна Гамарника, Лаврентия Картвелишвили и пересыпского рабочего Никиты Познякова.

На заседании, где были организованы Совет обороны и Революционный трибунал, Гамарник говорил: