Схватка у Черного Моря

В казармы на Среднем Фонтане, где стоял 4-й пехотный полк, пришел пожилой крестьянин. Дежурному офицеру доложили, что к солдату Иванову приехал отец из деревни. В какой роте служит сын, отец не знал, Ивановых же в полку — не один. «Иди, папаша, ищи своего сына»,— напутствовал приезжего дежурный на проходной.

Ходит «папаша» по казармам. Заводит разговоры, интересуется, как живут служивые, чем кормят, скоро-ли по домам, добровольно или по мобилизации служат, добрые или злые командиры. Солдатам тоже интересно узнать, как дела в деревне, какая там власть, как мужики относятся к Добрармии, не забрал ли помещик землю. Одной фразой на такие вопросы не ответишь. Незаметно и день к концу клонится. Набрался храбрости «папаша», к самому командиру зашел. Так, мол, и так, приехал из деревни к сыну а он в отлучке (узнал из бесед, что солдат часто по приказу коменданта города направляют на выполнение разных заданий), нельзя ли распорядиться, чтобы завтра пропустили в полк? Даже не спросив фамилии, черкнул полковник на записке одно слово, по которому патруль пропустит без задержки.

На второй день в среднефонтанских казармах уже находились два подпольщика: известный уже «папаша», он же член Большефонтанского ревкома Исидор Костюков и «часовой мастер Аренс» — рабочий-часовщик Семен Подольский. Первый снова действовал в солдатской среде, а второй имел дело с офицерами. Через несколько дней они были уже в Аккарже, во 2-м кавалерийском эскадроне Белорусского полка. И тут прощупывание вопросами, выяснение настроения, а затем и откровенные беседы.

Так же работали и подпольщики-агитаторы в воинских частях, расположенных в Овидиополе, Маяках, Раздельной, Березовке, Вознесенске, Тирасполе.

Агитаторы распространяли свежие номера «Одесского коммуниста», воззвания областного военно-революционного штаба. Исидор Костюков, познакомившись с солдатом Василием Гришко, сказал ему:

— Возьми вот газету, мне ее дали возле казармы, но я неграмотный.

— Зачем она нужна, все газеты врут,—ответил Гришко.

— Бери, читать не захочешь, пригодится на закрутку.

— Ну, если на закрутку, то давай.

На следующий день Гришко сам обратился к Костюкову, хитро улыбаясь:

— Папаша, нет ли у тебя газетки? Землякам моим она очень понравилась!

Потом Василий Гришко стал приходить за газетой на явку и выражал недовольство тем, что «Одесский коммунист» редко выходит.

У подпольщиков много было различных путей проникновения в воинские части. Борис Борщевский, бывший унтер-офицер царской армии, а теперь приемщик артиллерийских ремонтных мастерских, проходил в расположение 2-го армейского запасного батальона на Ботанической улице как офицер с фронта. Несколько подпольщиков в казармах Одесского гарнизона занималось «правкой бритв». Это был один из наиболее удачных способов завязать задушевную беседу один на один или с небольшой группой солдат. Об одном таком подпольщике сохранился в делах белогвардейской контрразведки интересный документ. На листке со штампом «Одесское отделение Отдела агитации и пропаганды» едва просматриваются выцветшие строчки:

«Сегодня, 30 октября, я находился в помещении штаба морской обороны. В одной из комнат около окна в окружении группы солдат морской пехоты сидел неизвестный, средних лет человек, правил бритвы и что-то рассказывал. Подойдя ближе, я услышал следующий рассказ:

— Недавно ко мне приезжал отец из деревни. Я его спрашиваю: «Какие, папаня, у вас теперь власти в селе, обещают ли землицы прибавить?» Он стал ругаться: «Не видать нам земли, всю ее генерал Оныка помещику отдал. Лучше бы под Марию Спиридонову подписались». Я спрашиваю, кто она такая, Спиридонова, отец и рассказал: «Летом приезжал из города какой-то хахаль и давай уговаривать: подпишитесь да подпишитесь под Марию Спиридонову [40]... Мужики уперлись... К чему это пристало под бабу подписываться — неужели у нас в Рассее ни одного умного мужика не осталось? И не подписались. Промашку, видать, дали. Лучше под бабой, чем под Оныкой». «Оныкой» мужики называют генерала Деникина. Так-то, ребятки, подумать надо: кому ставить свечку — богу или черту. А тому и другому—не получится».

О чем говорилось раньше, я не слышал. Вывод же, к которому подвел солдат бритвенный мастер,— противоправительственный. Я установил, что фамилия мастерового Тихон Легонький, приходил он сюда третий раз».

Сообщение подписано сотрудником Одесского отделения Отдела пропаганды и агитации С. Лущинским [41].