Схватка за Европу

Сенатор Фуэнтес могла при желании игнорировать прокручивающиеся слова, могла выбрать любое из многочисленных направлений, предложенных Эйбом. У нее были все возможности составить речь почти полностью по своему вкусу. Кроме того, пользуясь услугами такого замечательного электронного суфлера, можно было не бояться заминок и не спрашивать себя: «Что, черт возьми, я скажу в следующий момент?» Кармен позволяла Эйбу обгонять себя на шаг или два, чтобы он успевал привести в порядок необходимые данные, в которых она нуждалась, и даже посоветовать, о чем еще следует упомянуть в выступлении.

— Итак, я считаю себя членом чрезвычайно маленького и элитного общества. Элита… Мне известно, что в наши дни это слово у многих вызывает отвращенье. Предполагается, что никто из нас не может быть лучше других… ни в чем. Но, выступая сегодня перед вами, я хочу сказать, что это ложь. Очень вредная ложь. Примите к сведенью важный факт, что у нас в Америке существует небольшая группа особенных мужчин и женщин, которые гораздо лучше других. Это молодые парни и девушки, готовые рисковать жизнью, чтобы послужить интересам своих родных и своих соотечественников. Они готовы проливать кровь за свою страну и за свое правительство.

Микродисплей продолжал оказывать ей помощь.

— Мои уважаемые коллеги, официальные данные свидетельствуют о наших жалких попытках возместить долг, который мы, по правде сказать, еще и не начали выплачивать. Позвольте спросить у вас, как часто мы принимали жертвы, принесенные этими молодыми американцами, а потом просто-напросто пренебрегали тем, что они сделали для нас?.. Боже мой, просмотрите официальные документы! Ведь просто плакать хочется, когда узнаешь, как политика отблагодарила наших детей за принесенные жертвы и пролитую кровь! Столетие назад Конгресс послал американские войска во Вьетнам, затем решил предоставить эту страну самой себе. А тем временем свыше пятидесяти тысяч американцев стали жертвами войны во Вьетнаме. Я могла бы добавить, что в числе погибших оказались тринадцать тысяч морских пехотинцев… В 1983 году мы отправили морских пехотинцев в Бейрут, строго запретив им заряжать оружие. Ребята находились в районе боевых действий, но не имели возможности даже защитить себя. Двести тридцать восемь морских пехотинцев были убиты. А в благодарность за это мы молчаливо признали поражение, отозвали свои войска и отказались от мира, который они пытались купить ценой крови.

На микродисплее мелькали цифры и факты.

— То же самое случилось в Сомали в 1993 году. То же самое повторилось на острове Цейлон в 2002 году. То же самое произошло в Израиле в 2006 году. Со времен войны во Вьетнаме прошло уже целое столетие, а мы до сих пор поступаем по-прежнему. Мы, мужчины и женщины, собравшиеся в этом зале, все еще позорно приносим нашу молодежь в жертву на алтари выгоды и политического маневрирования. Мы стремимся «найти общий язык с оппонентом», мы воюем, не имея никаких ясных целей, не добиваясь ощутимых результатов, не имея возможности долго пользоваться достигнутыми успехами… Мой уважаемый коллега из Нью-Йорка подробно говорил вчера о том, что нам необходим мир. Кстати, я согласна с этим мнением. Я — солдат, и поэтому в числе первых выступаю в поддержку мирных предложений. Люди, которым приходилось участвовать в сражениях, больше всего на свете ненавидят войну. Но я частично расхожусь во мнениях с сенатором из Нью-Йорка. Я не согласна с тем, что мы должны пожертвовать нашими парнями и девушками, которых отправили на Европу. Эти молодые люди находятся сейчас в далеком уголке Солнечной системы. Они несут службу на пустынной планете, которая представляет собой покрытый льдом океан. Трудно представить себе обстановку, более чуждую землянам. Наши ребята находятся в серьезной опасности. Думаю, мы не можем просто пожать плечами, сказать, что экспедиция на Европу была ошибкой, и предоставить наших солдат их собственной участи. Я не согласна с тем, что нам неудобно оказать помощь нашим солдатам, что это повредит деликатному процессу мирных переговоров с Пекином, что Народная Республика неправильно истолкует этот поступок…

Кармен с большим презрением цитировала фразы, которые Эйб выудил из хранящейся у него в памяти речи, произнесенной вчера сенатором Келлерманом. Она почувствовала смущенное оживление слушавших ее выступление сенаторов. Однако многие сохраняли ледяную невозмутимость, холодную, словно поверхность Европы, хотя неприятная правда и колола им глаза. Но Кармен Фуэнтес никогда не сдавалась без боя, и сейчас она не собиралась изменять своей привычке.