Схватка за Рим

Велизарий в ярости вскочил.

-- Умрет тот, кто говорит это! -- вскричал он. -- Кем они взяты?

-- Ах, господин, да все тем же молодым готом с блестящими глазами и светлыми волосами!

-- А, Тотила! Снова этот Тотила! Хорошо же, не порадуется он. Позови ко мне Мартина!

Через несколько минут вошел человек в военных доспехах, но видно было, что это не воин: вошедший был ученый математик, который изобрел осадные машины, бросавшие со страшной силой камни на очень далекое расстояние.

-- Ну, Мартин, -- встретил его Велизарий, -- теперь покажи свое искусство. Сколько всех машин у тебя?

-- Триста пятьдесят.

-- Заиграй на всех сразу.

-- На всех! -- с ужасом вскричал миролюбивый ученый. -- Но ведь среди них есть и зажигательные. Если пустить в ход и их, то от прекрасного города останется только куча золы.

-- Что же мне остается делать! -- сказал Велизарий, который был великодушен и сам жалел прекрасный город. -- Я щадил его все время, пять раз предлагал ему сдаться. Но с этим безумным Тотилой ничего не поделаешь. Иди, и чтобы через час Неаполь был в огне!

-- Даже раньше, если уж это необходимо, -- ответил ученый. -- Я нашел человека, который прекрасно знает план города. Может он войти? Велизарий кивнул, и тотчас вошел Иохим.

-- А, Иохим! -- узнал его Велизарий. -- Ты здесь? Что же, тебе знаком Неаполь?

-- Я знаю его прекрасно.

-- Ну, так иди же с Мартином и указывай ему, куда целить. Пусть дома готов загорятся первыми.

Мартин принялся за дело, установил свои орудия. Громадные машины были тем более опасны, действуя на таком громадном расстоянии, что стрелы неприятеля не достигали их. С удивлением и страхом следили готы со стены за установкой машин. Вдруг полетел первый камень, -- огромный, пудовый, он сразу снес зубцы той части стены, о которую ударился. Готы в ужасе бросились со стен и искали защиты в домах, храмах, на улицах. Напрасно! Тысячи, десятки тысяч стрел, копий, камней, тяжелых бревен с шумом и свистом пролетали над городом. Они затмили дневной свет, заглушали крики умиравших. Испуганное население бросилось в погреба. Вдруг вспыхнул первый пожар: загорелся арсенал, вслед за тем один за другим начали гореть дома.

-- Воды! -- кричал Тотила, торопясь по горящим улицам к гавани. -Граждане Неаполя, выходите, тушите свои дома! Я не могу отпустить ни одного гота со стен... Чего ты хочешь, девочка? Пусти меня... Как, это ты, Мирьям? Уходи, что тебе нужно здесь, среди пламени и стрел?

-- Я ищу тебя, -- отвечала еврейка, -- не пугайся. Ее дом горит, но она спасена.

-- Валерия? Ради Бога, где она?

-- У меня. Твой друг вынес ее из пламени. Он хотел нести ее в церковь. Но я позвала его к нам. Она ранена, но слегка -- камень ударил в плечо. Она хочет видеть тебя, и я пришла за тобой.

-- Благодарю, дитя. Но иди, скорее уходи отсюда!

И он быстро схватил ее и поднял к себе на седло. Дрожа обхватила Мирьям его шею обеими руками. Он же, держа в левой руке широкий щит над ее головой, мчался, как ветер, по дымящимся улицам к Капуанским воротам, где жил Исаак. Он вбежал в башню, где была Валерия, убедился, что рана ее неопасна, и тотчас потребовал, чтобы она немедленно покинула город под охраной Юлия.

-- Надо бежать сейчас, сию минуту. Иначе может быть поздно. Я уже переполнил все свои суда беглецами. Бегите в гавань, одно из судов перевезет вас в Кайету, оттуда в Рим, а затем в Тагину, где у тебя имение.

-- Хорошо, -- ответила Валерия. -- Прощай, я иду. Но я уверена, что это будет долгая разлука.

-- Я также уезжаю, -- сказал Юлий. -- Я провожу Валерию, а затем поеду на родину, в Галлию, потому что не могу видеть этих ужасов. Ты ведь знаешь, Тотила, что население Италии стало на сторону Велизария, и если я буду сражаться с тобой, мне придется идти против своего народа, а если я пойду с ними, то должен буду сражаться против тебя. Я не хочу ни того, ни другого, и потому уезжаю.

Тотила и Юлий бросились вперед, чтобы приготовить на корабле место для Валерии. Тут к Валерии подошла Мирьям, помогая ей одеться.

-- Оставь, девочка. Ты не должна услуживать мне, -- сказала ей Валерия.

-- Я делаю это охотно, -- прошептала Мирьям. -- Но ответь мне на один вопрос: ты прекрасна, и умна, и горда, но скажи, любишь ли ты его? -- ты оставляешь его в такое время -- любишь ли его той горячей, всепобеждающей любовью, какой...

-- Какой ты его любишь? -- кончила ее фразу Валерия. -- Не бойся, дитя, я никому не выдам твоей тайны. Я подозревала твою любовь, слушая рассказы Тотилы, а когда увидела первый взгляд, который ты бросила на него, я убедилась, что ты его любишь.

В эту минуту послышались шаги Юлия. Мирьям бросила быстрый взгляд на римлянку и затем, опустившись, обняла ее колени, поцеловала ее руку и быстро исчезла.