Схватка за Рим

Велизарий и Цетег, со своей стороны, также разделили людей для защиты города. Велизарий защищал северную часть, Цетег – западную и южную. Особое внимание было обращено на ворота у гробницы Адриана, на правом берегу, против лагеря готов, эти ворота были самым слабым местом города.

Сначала готы старались вынудить город к сдаче без боя. Они отрезали четырнадцать водопроводов, так что римлянам пришлось довольствоваться во до из колодцев в частях города, прилежащих к реке. Но меры эти не привели ни чему: в Риме были скоплены громадные запасы провизии, было много колодцев и жители не терпели недостатка ни в чем.

Тогда Витихис стал готовиться к штурму. Он построил высокие деревянные башни – выше, чем городские стены, – изготовил множество штурмовых лестниц и четыре огромные стенобитные машины. Велизарий и Цетег, со своей стороны, установили на стенах машины, которые бросали на большие расстояния целые заряды копий с такой силой, что они вонзались в человека, одетого в полную броню. Но сами римляне говорили, что, несмотря на все их усилия, готы скоро бы ворвались в город, если бы префект не был чародеем.

И действительно, было замечено: как только варвары начинали готовиться к приступу, Цетег шел к Велизарию и точно указывал день нападения. Как только Тейя или Гильдебад задумывали уничтожить какие-нибудь шанцы или разбить ворота, Цетег заранее предупреждал об этом, и варвары встречали удвоенное против обыкновенного число врагов.

Так прошло несколько месяцев, и готы, несмотря на постоянные нападения, не имели успеха. Долго они бодрились. Но, наконец, ощутили недостаток в припасах и среди войска начался ропот. Наконец, и сам король, видя, что точно какой-то демон разрушает все его прекрасно задуманные планы, стал мрачен. А когда он, усталый и угнетенный, возвращался с какого-нибудь неудавшегося предприятия в свою палатку, молчаливая королева смотрела на него с таким гордым презрением, что он вздрагивал и отворачивался.

– С Раутгундой ушла не только моя радость, но и счастье, – сказал он как-то Тейе. – Точно проклятие лежит на моей короне. А эта дочь Амалунгов, мрачная и молчаливая, бродит около меня, точно воплощенный рок.

– Быть может, ты более прав, чем сам подозреваешь, – мрачно ответил Тейя. – Но мне хочется разрушить эти чары. Дай мне отпуск на эту ночь.

В тот же день Иоанн Кровожадный также просил себе на эту ночь отпуска у Велизария.

– Пора положить конец этому глупому положению, в котором находимся мы все, не исключая и тебя, начальник. Вот уже сколько месяцев варвары стоят под стенами города и без малейшего успеха; мы шутя отбивали их. И кто же собственно делает это? Ты и войско императора? Так следовало бы думать? Ничуть! – Все делает только один этот холодный, как лед, префект. Он сидит в своем Капитолии и смеется над всем и всеми, над готами, над императором и его войском и, больше всего, над тобой. Откуда же знает он все, что замышляют готы, – знает так подробно и точно, будто сам заседает в совете короля Витихиса? Старухи и римляне говорят, что он чародей, что демон сообщает ему обо всем, иные верят, что он узнает все от своего ворона, который прекрасно понимает людскую речь и сам говорит. Римляне, конечно, могут верить этому, но не я. Давно уже я поручил своим гуннам следить за ним. Это очень трудно, потому что мавр Сифакс по ночам ни на шаг не отходит от него. Только днем мавра не видно. Но все же нам удалось узнать, что каждую ночь префект выходит из Рима иногда через ворота святого Павла, иногда через портуэзские. И те, и другие охраняются его исаврийцами. И вот сегодня ночью я решил проследить, куда он ходит и с кем видится. Дай же мне отпуск на эту ночь.

– Хорошо, – ответил Велизарий. – Но ты сам говоришь, что он выходит то через одни, то через другие ворота. Как же ты уследишь за ними?

– Я просил моего брата Персея помочь мне. Он будет сторожить ворота святого Павла, а я – портуэзские.

Наступила ночь. Из ворот святого Павла вышел человек и двинулся к развалинам старого храма, который находился неподалеку от самого крайнего рва, окружавшего город. Человек, видимо, избегал света полной луны и старался держаться в тени стен и деревьев. Подойдя к последнему рву, он остановился в тени огромного кипариса и внимательно осмотрелся: нигде кругом не видно было ничего живого. Тогда он быстро пошел к церкви.

Как только он двинулся, изо рва выскочил другой человек и в три прыжка был уже под кипарисом.

– Я выиграл, Иоанн, мой гордый братец! На этот раз счастье на моей стороне: тайна префекта в моих руках.

И он осторожно пошел за первым, который успел уже достичь церкви. Но тут префект вдруг сразу исчез, точно провалился сквозь землю. Армянин также подбежал к стене, окружавшей храм, но никакой двери там не было. Он обошел всю стену кругом, – нигде ни двери, ни отверстия, попытался перебраться через стену, – это оказалось невозможно: она была слишком высока. Наконец, ему удалось найти в одном месте небольшой провал, и он пролез через него во внутренний двор храма.