Схватка за Русь (СИ)

Предчувствуя подобный результат Штыков через реципиента старался держать бывших дружинников от производственного процесса и ограничить общение с мастерами. Но дружинники и сами не особо стремились болтать с рабочими, сказывалась боевая кастовость, на этой почве даже пищу они принимали в разное время, чтобы не разговориться за едой. Тем более что рабочим особо и некогда чесать языками, только успевай крутись. Проблема в том, что дружинники все же не слепые, даже если одноглазые, что-то да видят: как полости в холме роют, как кирпичами внутренности обкладывают (без подробностей, но все же), как руду с углем загружают, как работают меха, а потом через три дня льется металл… Вопрос в том, как много они понимают из увиденного и что из их гипотетических рассказов смогут понять вероятные разведчики?

Что до мастеров и их помощников, то с ними в этом плане было лучше. Их молчание и желание сидеть в крепости покупалось обещанием высокого вознаграждения. Благо, они видели результат своих трудов. И если до первой плавки чугуна еще было какое-то роптание, то после как отрезало. Опять же мастера жили в крепости с семьями, так что больших причин гулять у них не было. Это воины от безделья маялись…

«Надо, пока не поздно, организовывать Службу внутренней безопасности», – предложил Штыков.

«И как ты это представляешь?»

«Смутно, – признался Штыков. – Со всеми этими шпионскими делами я знаком лишь исключительно по книгам да и там все без подробностей описывалось. Но как я понимаю, нужны верные люди, прямо-таки собачьей преданности, по крайней мере на высших должностях. Увы, таких в нашем окружении пока нет и остается надеяться, что именно пока. Но с чего-то все равно начинать надо».

«И с чего начнем?»

«С провокаций и показательного наказания болтуна. Это заставит остальных быть более сдержанными и понять, что ты не шутишь».

Княжич оскорблено насупился.

«Это…»

«Да, знаю, это бесчестно, даже подло, но на кону стоит не просто удержание секрета, но и твое великое княжение, а так же безопасность всех русских земель. Это наш крест и нам его нести».

С «крестом» Штыков попал в цель и Юрий Всеволодович вынужден был в целом согласиться с необходимостью проверок.

«Но мы такими шагами по отношению к дружинникам можем потерять их доверие», – все же сказал он.

«Обидчивые какие… Неженки», – фыркнул Юрий-вселенец.

Но тоже призадумался. Сбрасывать полную потерю лояльности со счетов не стоило. Могут ведь посчитать себя свободными от обязательств и несмотря на клятвы целенаправленно пойти на прямое предательство.

«Нет, на прямое предательство они не пойдут, – заметил реципиент. – Но и защищать мои интересы не станут если могут этого не делать оставшись в стороне, тогда как сейчас кинутся на защиту не раздумывая».

«Классическая палка о двух концах… Что ж, надо над этим еще подумать и молиться, чтобы охочие до наших секретов по-прежнему опасались связываться с тобой. Беда только в том, что рано или поздно, кто-то осмелеет настолько, что потеряет всякую осторожность и если не сам влезет, то подрядит кого-то за долю малую. Как говорится нет такого преступления на которое не пойдет капиталист, то бишь купец, ради получения трехсот процентов прибыли… хотя за точность цитаты не ручаюсь, но смысл верный».

2

От непростых мыслей отвлекло открытие ворот и въезд в крепость двух телег в сопровождении дюжины воинов-инвалидов способных к охранной деятельности, тупо служа пугалами в отношении залетных татей, что бывало озоровали в округе.

На телегах ехали десять пацанов от девяти до тринадцати лет. Все в худой одежке, по сути рванине.

«Вот и первые птенчики», – удовлетворенно подумал Штыков.

Один из инвалидов двинулся для доклада, но Юрий Всеволодович махнул рукой, дескать не стоит, сам все вижу.

– Здравствуйте юнцы.

– И тебе здравствовать, княжич… – вразнобой ответили они.

– Не надо меня бояться. Я рад, что вы приехали, вас тут никто не обидит. Исполняя обет данный мной Господу, я хочу предоставить каждому их тех, кто оказался в крайне тяжелом положении шанс подняться и стать тем, кем вы сами захотите.

– Кем? – спросил самый смелый и наглый из них, лет двенадцати, хотя может и старше, недоедание сильно сказывается на взрослении.

– Как звать, малец?

– Жданом…

– Так вот ждан, ты можешь стать мастеровым: кузнецом, горшечником, кирпичных дел мастером, работать с деревом и много чего еще… – сказал княжич, а после паузы, добавил: – А можешь стать воином.

На последнем слове глаза у ребят вспыхнули.

Удивляться тут нечему.

Как в советское время дети хотели стать моряками, десантниками, танкистами, летчиками, космонавтами, так и сейчас местная ребятня желала бороздить моря и реки на ладьях или в составе конных дружин снискать славу в битвах. Ведь быть воином это круто.

На то собственно и был расчет. Да, ребята, что выберут мирный труд или кто просто не сможет встать в строй, тоже очень нужны, но все же в первую очередь требовались именно будущие солдаты.

«Они наши с потрохами», – удовлетворенно заметил Штыков.

«Да…»