Скидамаринк

Дверь лифта открылась, и мы увидели человека в униформе охранника дома. Я поспешно вылез из воды и надел халат. Человек с фуражкой на голове неспешно подошел к нам. В этот момент каждый из нас почувствовал ужасающее присутствие Моми. Когда он подошел совсем близко к нам, он снял свою кепку, на его лице была улыбка, которая появлялась каждый раз, когда он упивался предвкушением предстоящих пыток. Прежде чем Магнус, Витторио или я успели среагировать, он достал пистолет, который носил за поясом.

В это момент даже вода в бассейне перестала шевелиться. Моми твердым шагом направился ко мне. Учитывая уверенность и настойчивость в его взгляде, я понял, что буду его первой игрушкой.

Медленно опустив рюкзак на пол, он вытащил оттуда длинный нож и протянул его мне, не переставая угрожать всем четверым револьвером. Впервые мы услышали его голос:

– Пришло время удалить те лишние килограммы, на которые жаловалась мадемуазель недавно.

В течение нескольких секунд мой мозг предпочитал не понимать того, что требовалось от меня. Но в глубине я, все же, понимал, что для этого демона нет ничего невозможного.

Отойдя от меня, он направился к Барбаре, чтобы побродить вокруг нее немного. Он поднял на меня глаза и сказал, смеясь:

– Если бы я был на твоем месте, Тео, я бы начал с бедер, там можно взять больше всего.

Я быстро взглянул на Барбару, и, несмотря на опасность, она оставалась спокойной.

Я все еще держал нож, но был не в состоянии сделать ни малейшего движения, страх и ужас сковали меня. Повернувшись к нему, я сказал:

– Вы с ума сошли! Вы верите в то, что я стану мясником, чтобы удовлетворить ваши больные фантазии? Я предпочитаю быть сразу убитым.

Мое бунтарство не дало желаемого результата. Я ожидал от него в тот момент всего что угодно, кроме того, что он сказал:

– Убить тебя как я убил твою мать? - спросил он с садисткой улыбкой на лице.

Этот вопрос прозвучал для меня как выстрел. Даже на смертном одре я не забуду эти слова.

– Это не правда вы... вы блефуете.

– Я блефую? Хотите, расскажу, как я расчленял вашу милую мамочку?

– Вы блефуете, – повторил я, крича от боли.

– Могу описать ваш маленький дом в Бостоне по Бентон Стрит 223, вашу старую комнату студента, в которой все осталось в том же виде, постер Ред Сокс на стене над кроватью, вашего маленького пса Коди, который бегал в саду, пока я не пустил ему пулю в голову.

– Заткнись! умолял я его, пока слезы боли текли по моим щекам.

– Могу также упомянуть про сковороду, на которой я поджарил печень и сердце вашей мамы. Ах, ах, ах Хочешь расскажу о запахе грибного соуса, с которым я съел все это?

Сотрясаясь от спазмов, я прилагал нечеловеческие усилия, чтобы крепко держать нож в руке. Было очевидно, что мои страдания невероятно возбуждают его. Я подошел к нему, но он продолжал рассказывать свои ужасы.

– Вы знаете, она назвала ваше имя, Тео, когда я вонзил в нее нож. Она не забыла своего сына, в то время как вы никогда не навещали ее. Хотите знать, что я сказал ей тогда...

Его револьвер все еще был направлен на меня, но я уже ничего не видел. Боль была настолько невыносимой, что уже не могла заставлять меня молчать. Я бросился на него с ножом. От звука выстрела мои барабанные перепонки взорвались. Пуля была выпущена с близкого расстояния, она попала мне в плечо и отбросила на пол. Что касается ножа, я проткнул ему руку, но он не издал ни звука. Когда он понял, что все еще в доминирующем положении, его лицо, как ни странно, выражало легкую скуку.

Поднимаясь, я подумал, что он захочет закончить все это и убьет всех нас через минуту. Именно тогда он сделал жест, который изумил всех четверых: он медленно положил пистолет на пол, глядя на нас с вызовом.

На этот раз Витторио и Магнус не стали долго раздумывать. Они набросились на него и повалили на пол. Пока двое мужчин держали его, Барбара без дрожи связала его нейлоновыми веревками, который разделяли бассейн на полосы. Моми не оказывал никакого сопротивления. Это было ненормально.

Плечо было в крови, но я бросился к пляжной сумке Барбары, достал оттуда телефон и позвонил домой в Бостон.

Первый гудок... второй... третий... четвертый...

– Не отвечает! - закричал я, встряхивая телефон.

Магнус подошел ко мне и попытался успокоить.

– Звоните еще, сейчас час ночи, она, наверное, спит.

Барбара поехала со мной на такси в больницу. Мы не рискнули обратиться за помощью в Сан Ремо. В больнице я притворился, будто на меня напал какой-то наркоман, который пытался украсть у меня бумажник. Мне пришлось написать заявление офицеру, но эта ложь не вызывала никаких подозрений в таком городе как Нью-Йорк.

Я думал, что пуля попала в плечо, но на самом деле она задела верхнюю часть руки, не задев кость, и после наложения бандажа меня не стали удерживать в больнице. Перед отъездом я сказал доктору, что это нападение глубоко травмировало меня и может иметь страшные психологические последствия. Он согласился выписать мне антидепрессанты.

Я нервно проглотил капсулу в такси, подъезжая к Центральному парку, и размышлял о минутах, последовавших после выстрела.