Скидамаринк

- Представьте апрельский вечер в маленькой деревушке в Бретани, четыре года назад. Я гуляю по пляжу с Мелани. Три дня назад мы приехали во Францию. Начинается дождь, и мы бежим в домик, который мы арендовали на выходные. Мэл немного дрожит, я сушу ей волосы полотенцем. Она готовит чай и печенье, а я разжигаю огонь в камине. Она улыбается, я думаю, что она счастлива. В те времена она была простым сенатором в Нью-Джерси. Назавтра мы идем в маленький рыбацкий порт купить устриц, деревенского хлеба, лимон и соленое масло. Потом мы возвращаемся на наш пляж, чтобы усесться на большом плоском камне. Снова светит солнце. Я кладу бутылку сидра в море, чтобы ее остудить. Мэл намазывает маслом хлеб, а я открываю устрицу швейцарским ножом. Помню, что в тот момент я подумал, что если мы когда-нибудь расстанемся, этот день станет высшей отметкой на моей шкале счастья: пикник с устрицами, на пляже, вместе с ней, наши улыбки, обдуваемые соленым ветром. Вот такое воспоминание, Магнус, одно из лучших.

Я встал и сделал несколько шагов по комнате, глубоко дыша, чтобы развеять чувство, поднимавшееся в груди и холодившее кровь. Нужно было продолжать.

– Сейчас – самое несчастное воспоминание. Две недели позже, в США. Мы увиделись на пять минут у нее в офисе. Президентская предвыборная кампания уже стартовала. Она сказала мне, что демократическая партия предложила ей объединиться с Монтаной в предвыборной борьбе и что она согласилась. Она поставила меня перед фактом, до этого мы никогда об этом не говорили. Я почувствовал, что больше никогда не смогу доверять ей. Я знаю, что однажды она станет первой леди в Белом Доме. Понимаю, что в этом и заключается ее главная цель, и что по сравнению с этим, наша история любви не так-то много значит для нее. И, чтобы до конца сыграть свою роль, я говорю ей традиционное «good luck» или «take care». Поднимаюсь и выхожу из офиса, бросив на нее последний взгляд. И с тех пор я ее не видел и не говорил с ней. Наша любовная история длилась полгода и была чисто платонической.

Магнус и Барбара, сбитые с толку, смотрели на меня. Один только священник, кажется, не был удивлен.

– Чья очередь? - просто спросил я.

Магнус не заставил себя долго уговаривать. Время лжи прошло.

– В 1962 году я начал работать молодым сотрудником в Центре советского научного исследования. Начиная с этого времени, я регулярно передавал информацию американцам, через дипломата, работающего в Москве, в обмен на будущий переезд на Запад. Параллельно я преподавал биологию в научном университете в Москве. Именно там, в 1974 году я встретился с Мелани Андерсон. Она принимала участие в экспериментальной программе обмена студентами между нашими двумя странами, – практика, которая, кстати, прекратится в последующие годы, – и приехала изучать физику в течение одного года в Москве. Ей был всего двадцать один год, но ее эрудированность в области науки была уже очень высока. Она посещала некоторые из моих курсов, затем мы познакомились поближе. Она была очень талантливой, умной, духовно развитой молодой женщиной и мечтала быть абсолютно свободной, хозяйкой своей судьбы.

Мелани никогда не говорила о Джемереке, но она упоминала о своей поездке на учебу в Москву.

Продолжение откровений Магнуса было ошеломляющим:

– У нас был короткий роман. В те времена, вопреки расхожему мнению, нравы в Москве были достаточно свободными, если вам удавалось избегать лишних разговоров. В самом начале наших отношений она забеременела и не захотела делать аборт, но в эпоху холодной войны не могло получиться ничего хорошего у семейной пары между советским мужчиной и американкой. Ей удалось скрывать свою беременность от всех, и она родила дома у моего друга-врача, которому я всецело доверял. Благодаря моим связям, я смог признать своего ребенка, не привлекая Мелани. В конце учебного года, она должна была вернуться в Нью-Йорк, а я оставил ребенка себе.

– Вы хотите сказать, что Мелани мать Селии! – воскликнул я.

– Да, и только два года спустя, на научной конференции в Италии, я получил возможность поехать на Запад, взяв с собой мою дочь.

– Постойте, Магнус. Вы были не только блестящим ученым, но и потенциальным диссидентом. Русские никогда не позволили бы вам выехать заграницу вместе с дочерью.

– Это было частью плана, Тео.

– Плана?

– В течение двух лет я пытался убедить Советский Союз отправить меня работать двойным агентом в Соединенные Штаты. Им тогда нужна была информация о том, как продвигаются исследования США в области биологических вирусов. Сами они в то время работали над военным применением оспы и чумы.

– Вы хотите сказать, что это они организовали ваш выезд, а не ЦРУ?

– Это был единственный способ, чтобы уехать вместе с дочерью.

– И вы их предали…

– Я отплатил им, предоставляя ложную информацию под контролем ЦРУ. Вся эта история продолжалась еще какое-то время, а потом они догадались, что я переметнулся на другую сторону.

– И они ничего не могли сделать против вас?

– Мои родители уже давно скончались, и у меня не было никаких близких родственников в Советском союзе.