Скидбладнир. Тетралогия

И с ними он после домою и пришел.

Свечки он эти в дом к себе принес,

Свечки он эти в подарок преподнес.

Коль свечки эти были зажжены,

Так все скатилось куда-то бездну тьмы.

Волчий король, свечки любил,

Волчий король, свечки дарил.

Волчий король, за все здесь в ответе,

Волчий король, самый грустный на свете.

Доченьки единою, вдруг резко стали,

Теперь лишь о голоде только шептали.

Покрылся шерстью добрый мальчуган,

Устроил знатный народу балаган.

А старший мальчишка взял, обратился,

Из вод он озерных не воротился.

Волчий король, свечки любил,

Волчий король, свечки дарил.

Волчий король, за все здесь в ответе,

Волчий король, самый грустный на свете.

И стали тут дети вместе гулять,

Со всеми на улице просто играть.

А королева вдруг мамою стала,

Красивою вмиг, как когда-то мечтала.

Много детишек потом появилось,

И долго тут нечто опять веселилось.

Волчий король, все так же сидит,

Волчий король, у свечки молчит.

Волчий король, за все здесь в ответе,

Волчий король, самый мерзкий на свете….

На свечки устремленный взор…

Со злом заключен договор…

Старушка уснула, пропев эту песню. У меня мурашки по кожи прошли от всего этого. Мне даже страшно обдумывать, что все это значит. От одной мысли об этом становится страшно. Зубы стучали, а руки тряслись. Страшно. И голос у нее стал жуткий.

Посмотрел на компаньонов. Они были в таком же состоянии. Старушка больше в себя не приходила, хоть мы ее и звали.

— Дантес, — обратился я к нему. — Можешь прочитать ее мысли?

— Попробую. Только я не знаю, как она отреагирует и не умрет ли.

— Я подстрахую. Если что-то пойдет не так в ее чувствах, то предупрежу тебя.

— Хорошо.

Он подошел к ней, а затем посмотрел в ее пустые глазницы. Я тоже концентрировался на ней и старался ощутить все, что и она.

Сон, и он нарушался, затем пошел страх, безумный страх.

— Ар! — Дантес отскочил от нее. Он был бледен и тяжело дышал. — Черт! Она видела все. Город заполонила туча тварей, которые вырезали всех, жрали и убивали. Убегая от тварей, она лишилась ноги. Оборотень укусил ее и она сама отрубила ее себе… Но перед этим она успела доползти сюда и зажечь свечу. А потом сошла с ума, от увиденного и вырвала свои глаза, — он присел. — Я видел все это ее глазами, пока они у нее были.

— Ты видишь образами? — спросила Ванда.

— Телепатия это не чтение мыслей, никто текстами не думает, тем более во сне. Образы в голове. Я их ловлю, и они возникают у меня, — пояснил он. — Давайте уйдем. У меня от нее мурашки.

— Ага.

Я помог ему подняться, и мы вышли из комнаты. Спустились вниз к свече. Там нам показалось самое безопасное место. Достали еду и начали приходить в себя.

— Так что же мы узнали? — спросила Ванда. — Какую-то песню, бред старухи и ее сон. Что все это значит.

— Черные свечки, — сказал я, доставая ту, что нашел в теле цербера. Кинул ее Дантесу. — Что скажешь?

— Очень даже может быть, — кивнул он. — Она жжется. Ей не нравится моя аура. Это что-то злое.

— Ты уверен?

— Я жрец Танатоса. Бог Черты, бог смертельного возмездия, Танатос Воздаятель. Тот, кто хранит черту разделяющий миры, и служат ему другие стражи Черты, именуемые Чертями. Под словом Черт, я не демона подразумевают, а стражей Черты. Основная задача нашего братства уничтожение темных тварей, демонов и всех кто пересек Черту. Одно из умений магии духа, это чуять зло и я могу сказать точно. В нем сокрыто могучее зло.

— А что ты вообще делаешь тут? — спросил я.