Скиф

Первыми переправились через реку братья. За ними Лид и Мазий. Ребята взяли с собой по копью и плыли, держась за гривы коней в одних штанах. Выбравшись на берег, они ускакали в разведку. Я и Авасий стояли у самой воды, держа в руках луки. Появись любители легкой наживы, ребята тут же должны вернуться, а мы их прикроем стрелами. Таким был план.

Я ждал, время текло медленно, как вода в Борисфене. Наконец на пустынный берег выехал Лид и поднял над головой копье. Погонщики дружно закатили на плот подводу, а мы стали снимать броню и одежду.

Переправляться мне предстояло держа под уздцы своего Рыжика и Уголька Алиши. Девушка устроилась на подводе, что уже стояла на плоту. Там же мы оставили свою одежду и оружие.

В прошлой жизни я считался хорошим пловцом, имел первый разряд, поэтому удивился, почувствовав странное, не проходящее беспокойство, едва вошел в реку по грудь. Вдруг понял, что чувствую страх от того, что Фароат не умеет плавать! Пальцы невольно вцепились в лошадиные гривы, и вода потекла быстрее. Даю себе зарок — сегодня же переплыву эту реку! Фароат, наверное, поверил. По крайней мере, оковы иррационального страха, сковывающие меня, ослабли. Кони почувствовали под ногами дно, и я взобрался Рыжику на спину.

Вторым испытанием сегодня стало ожидание плота. Без брони и оружия, с одним лишь акинаком на бедре я чувствовал себя неуютно голым. По сути, так оно и было. Когда паром уткнулся в прибрежный песок, я, оставив коней на попечение Авасию, стал помогать погонщикам выталкивать подводу на берег.

Закончилась переправа через Борисфен лишь к вечеру, когда на небе среди серых, клубящихся облаков замерцали звезды. Мне было интересно наблюдать за погонщиками, ставшими вдруг умелыми паромщиками, и я провел остаток дня на берегу. Увидел, зачем люди Аристида заготавливали дерн. Лошади переплыли реку сами, а быки в воду не шли, и на плоты их завели хитростью. У берега рабы прикрепили канатами к деревьям покрытый дерном широкий помост, куда погонщики загоняли своих быков, и уже оттуда животных заставляли переходить на плоты, также покрытые дерном и по внешнему виду не отличавшиеся от помоста. Окруженные со всех сторон водой быки волновались, но все закончилось благополучно.

Оставаясь верным своему решению, я снял с себя шлем, кафтан, броню и рубаху, разулся и вошел в воду. Думал, на берегу остался один лишь Авасий, а оказалось, весь лагерь сбежался посмотреть. Греб, конечно, неуклюже, злился на свое нынешнее тело, казавшееся мне деревянным, и почувствовал усталость, когда, наконец, одолел свои первые в этом мире сто пятьдесят метров водной преграды. Обернувшись, хотел дать знак Авасию, что, мол, у меня получилось, и увидел на противоположном берегу молчаливую толпу. Мне снова удалось всех удивить, ведь другие сколоты плавать не умеют…

Глава 13

Жужжат шмели, вьются над самой землей, садятся на луговой клевер. Полуденный зной заставил караван остановиться у какой-то речушки глубиной по колено и шириной в метр. И поначалу, умывшись, мы прилегли на бережке перевести дух.

— Видишь, белый, пушистый зад? — спрашивает Лид у Мазия, указывая на большого шмеля.

— Вижу…

— Он тебя не укусит, попробуй, поймай его!

И доверчивый Мазий ловко хватает и зажимает насекомое в ладошке. Я морщусь, представляя, как сейчас ему станет больно. Не шмелю, глупому сколоту. Пролетают секунды — и ничего не случается. Мазий безмятежно улыбается, прикладывая руку, зажатую в кулачок, к уху. Слушает и комментирует:

— Жужжит, щекотно!

Смеется и выпускает шмеля из руки.

Я удивлен. Не знал, что не все шмели жалят. Но испытывать на себе, так ли это на самом деле, не хочу.

Вспомнилось, как мы — молодежь, в мае сорок пятого были свезены в глубокий тыл и какое-то время жили при госпитале, работали там кем придется и куда пошлют, а вечерами собирались вместе помечтать у костерка. Удивила меня тогда Любочка — сдержанная, северная, с иронически прищуренными синевато-серыми глазами, она обычно говорила с нами со снисходительной материнской улыбкой. Красивая, высокая, она крутила любовь с одним майором, заместителем по тылу полка летчиков, что базировался в трех километрах от нашего госпиталя. Тогда ее холодные глаза вдруг вспыхнули, и она по-детски, откровенно заговорила о своей мечте — стать биологом. Замечу, что девушки из нашей компании все как одна собирались учиться на врача, а мальчики, понятное дело, готовились поступить в военные училища. А недосягаемая даже в мальчишечьих мечтах Любочка вдруг признается, что хочет стать каким-то биологом!..

Она по-своему рассудила значение наших взглядов и стала рассказывать почему-то именно о шмелях и, как ни странно, увлекла нас своими «оказывается». «Оказывается, по сравнению с другими насекомыми, которые опыляют растения, например, пчелами, шмели очень эффективны! Оказывается, они опыляют растения в два раза быстрее пчел! Оказывается, на их ножках помещается в два раза больше пыльцы! Оказывается, за счет длинного хоботка они опыляют те растения, которые пчелы опылить не могут!»