Скиф

― Одиннадцать, малыш, ― поцеловал в висок. Варя вздрогнула, приподнимаясь, сонно уставилась на Максима. ― Пора за вещами, ― улыбнулся в лицо.

Девушка села и сообразила – нагая. Одеяло притянула, накрываясь, покраснела не с того, ни с чего.

Макс лишь улыбался любуясь ею. Нежность его топила, тягучая и глубокая, непривычная, неведомая до этого дня.

Положил на постель белье.

– Отвернись, ― попросила тихо.

Встал к ней спиной. А голову саму разворачивает – покосился за плечо и замер – розовое кружево плотно облегло упругие ягодицы и лобок, чуть выступающий над плоским животиком. И захотелось вновь стянуть трусики и…

Отвернулся – такими темпами они точно ни до Луначарского, ни до больницы не доедут. А Варю нужно перевезти, чтобы хоть какая-то уверенность появилась – не на день, не на неделю с ним.

– У тебя паспорт есть? Твой, ― спросил, уставившись на пса, видного в дверной проем.

– У отца. Только его скоро менять надо будет.

– Тебе скоро двадцать?

– Совсем скоро – в феврале.

Макс невесело улыбнулся – пятнадцать лет разница в возрасте. Куда ты лезешь, Смелков? И головой качнул – а все равно. Не отойду. Нет, теперь его и танками от нее не сдвинешь.

– Зачем тебе?

– Для заявления.

– Какого? ― замерла, перестав юбку застегивать.

– Нашего. Заодно поменяешь не только паспорт, но и фамилию с Косициной на Смелкову.

– Я давала согласие? ― удивилась, а в душе волнение бурю организовало – неужели он, правда, хочет, чтобы они стали мужем и женой? И не шутит, не издевается?

Макс нахмурился – нехороший вопрос, риторический и знаковый. И решил тему не развивать, чтобы ненароком не получить не желаемое.

– Тебе сколько на сборы понадобиться?

– Сбор вещей? Меньше часа, а что?

– Отлично, договорюсь с Чилигиным на два. Успеем и вещи забрать и пообедать.