Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Различия же в этнопсихологическом складе и в религиозных традициях могут быть смягчены и оказаться не разделяющими, а взаимообогащающими в силу того, что наша эпоха — это эпоха великого исторического пограничья, когда, наряду с современными религиями и науками, постепенно выявляется как возможность новый уровень синкретичного Знания, основанного на всем спектре возможностей человеческой души, включая ее интуитивный и эмоциональный пласты, ее подсознание и сверхсознание, ее связи с живой природой земли и с Космическим Сознанием.

Лето — осень 1991 года. С.-Петербург

II. О научном наследии Д. А. Мачинского

К 1993 году, когда под редакцией М. Б. Щукина вышел сборник статей в честь 56-летия Д. А. Мачинского, вклад ученого в науку был уже весьма значителен во всех трех временных срезах — подразделениях того хронологического отрезка длиной в несколько тысячелетий, внутри которого свободно перемещалась его научная мысль. Это прекрасно зафиксировано в предваряющем сборник тексте, в котором В. Ю. Зуев, М. Б. Щукин и Г. С. Лебедев анализировали достижения Д. А. Мачинского каждый в своей области. Этот текст с небольшими сокращениями и необходимыми поправками в силу важности содержащихся в нем профессиональных оценок мы републикуем ниже.

В. Ю. Зуев, М. Б. Щукин, Г. С. Лебедев К научному портрету Д. А. Мачинского [4]

<…> Знакомясь с работами Д. А. Мачинского, невольно приходишь к мысли, что он задался целью пронзить временное пространство, что вся его научно-исследовательская деятельность есть некий путь из Скифии в Россию, по которому он следует от далекого прошлого к современности. <…> Говоря о наиболее характерных чертах научного творчества Д. А. Мачинского, следует подчеркнуть, что для него как археолога и историка присуще прежде всего повышенное внимание к переломным «темным» местам древней и средневековой истории. В этом отношении далеко не случайно, что свой творческий путь в науке Д. А. Мачинский начал с изучения одной из наиболее проблематичных эпох — исторического перехода от времени поздней античности ко времени утверждения в Восточной Европе раннего славянства. Причем эта эпоха для Д. А. Мачинского стала отправной не только в изучении археологии и истории славян и Руси, но и в изучении скифо-сарматского мира, мира кочевой культуры, импульсы которой подобно кровеносным потокам омывали социальные организмы севера и юга древней Евразии.

В 1971 году вышла в свет статья Д. А. Мачинского «О времени первого активного выступления сарматов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников» (Мачинский 1971). В ней, пожалуй, впервые проявился большой талант Д. А. Мачинского как вдумчивого и последовательного источниковеда. Принципиально отказавшись от метода тривиального взаимного иллюстрирования данных археологии и литературной традиции, Д. А. Мачинский детально проанализировал только античные источники, сообщающие разрозненные сведения о сарматах. Эта работа оказала большое влияние на развитие сарматской археологии. Одним из результатов ее появления стал пересмотр до этого казавшейся незыблемой гипотезы об автохтонном развитии единой савромато-сарматской культуры на восточной окраине Европейской Скифии начиная с рубежа эпохи бронзы и раннего железа. Справедливо поставив под сомнение идеи тождества и генетической преемственности савроматов и сарматов, Д. А. Мачинский блестяще показал всю несостоятельность попыток распространять имя и территориальное пространство обитания савроматов на памятники кочевников Приуралья и Поволжья VII–V веков до н. э. (Граков 1947а; Смирнов 1964). В 1975 году Под влиянием этой работы Д. А. Мачинского К. Ф. Смирнов пересмотрел свои прежние взгляды <…> (Смирнов 1975: 153). Последующие исследования, прежде всего М. А. Очир-Горяевой, убедительно доказали, что единая савромато-сарматская культура Приуралья — Поволжья есть не более чем историографический миф (Очир-Горяева 1988; 1992: 32–40).

Не меньшее значение выводы Д. А. Мачинского имели и для скифской археологии. Выясняя судьбу скифской группы памятников V–IV веков до н. э., он одним из первых связал факт прекращения сооружения «царских» курганов (находкам которых Д. А. Мачинский посвятил цикл блестящих исследований по семиотике греко-скифского искусства — Мачинский 1973в: 25–26; 1978а; 1978б) с вторжением новых кочевых сарматских орд в Поднепровье на рубеже IV–III веков до н. э. Последующие исследования археологических материалов И. В. Брашинским, К. К. Марченко, Ю. А. Виноградовым, А. Н. Щегловым и А. Ю. Алексеевым подтвердили этот важный исторический вывод Д. А. Мачинского.