Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

1. «Дунай» в припеве-концовке русских былин, известной преимущественно в Прионежье в вариантах: «Дунай, Дунай, более век не знай», «а Дунай, Дунай, Дунай, да боле петь вперед не знай». Этот припев-концовка как бы ставит некую окончательную границу знаниям и возможностям исполнителя, и поэтому можно говорить в известной мере о пограничной роли этого припева, роднящего его с иными проявлениями пограничных, рубежных функций «Дуная» в русском фольклоре. Весьма вероятно, что прионежская концовка былин по своему происхождению родственна зафиксированным на другой территории припевам виноградий, величаний и «военно-морских» старин (см. выше, сюжеты Б1, Б2, Б4), упоминающим о Дунае, и, как и они, представляет своего рода славление. В пользу этого говорит записанный П. В. Киреевским вариант «Аники-воина» с такой концовкой:

«Тутова Оники и славы поют
Славы поют, да и Дунай поют.
Поют Дунай,
Да и вперед не знай»

(Песни… 1862: 118–119).

Это сопоставление «пения славы» и «пения Дуная», безусловно, заслуживает внимания.

2. «Дунай-река» в русских былинах встречается сравнительно не часто.

а. Богатырь против Дуная-реки, соотнесенной с женщиной или чудищем (змей, соловей, рогатый сокол). Этот сюжет лучше всего разработан в белорусской эпической сказке о богатыре Илье.

Илья, пролежавший 33 года на боку, пьет воду и квас, которые он приносит по просьбе некоего деда, после чего, обретя силу, получает от него приказание «очищать свет». Мать и отец посылают Илью «ляда сечь» – заниматься подсекой. Илья загатил лесом реку Дунай на семь верст. Река разлилась и пошла на все стороны, хотела весь свет затопить. Мать и отец уговорили Илью очистить Дунай-реку, после чего он, на коне и с булавой, отправляется убивать рогатого Сокола, который сидит на 12 дубах и поставляет людей для царя Пражоры. Илья убивает и Сокола, и царя. В конце сказки сообщается полное имя героя – Илья Иванов (Беларускi фальклор 1977: 480).

Известный по этой и другим аналогичным белорусским эпическим сказкам сюжет о сражении Ильи с Соколом достаточно подробно проанализирован В. Н. Топоровым и В. В. Ивановым, показавшими глубокую архаичность белорусского варианта этого восточнославянского сюжета. Неслучайность предшествующего этому сюжету эпизода («первого, неудачного подвига») с рекой Дунаем обнаруживается при сопоставлении его с другими (многочисленными и многообразными) случаями взаимодействия человека и Дуная в белорусском фольклоре; особенно интересно сопоставление с белорусскими волочебными песнями А4, где молодец хочет стрелять сокола, а тот обещает перенести его через Дунай. В других вариантах белорусских и среднерусских сказаний об Илье (Илье Муромце) рассказывается, как он запрудил Десну или Оку, а в некоторых вариантах былины («исцеление Ильи Муромца») он запруживает Непру (Днепр). Мотив борьбы богатыря с чудовищем, как-то связанным с рекой, присущ и другим былинам (ср. соотношение Добрыни, Почай-реки и змея).

В редком печорском варианте былины о Михаиле Потыке герой после брака с Маринкой Лебедью белой спасает по просьбе змеи (являющейся, по другим вариантам, союзницей, повелительницей или ипостасью Марьи Лебеди) ее деток, горящих в ракитовом кусте, для чего приносит (по указанию змеи) в правом сапоге воды с Дунай-реки (Ончуков 1904: № 57).

Эта же устойчивая в русском «мужском» фольклоре связь водного – женского – зооморфного прослеживается в одном из вариантов былины «Илья и Соловей-разбойник», где дочь Соловья держит переправу через Дунай и отказывается перевезти Илью, который убивает ее и делает мост через Дунай (Песни, собранные П. В. Киреевским 1859: 77).

б. Мотив «святости» Дуная. В этом же варианте Илья перед поездкой отправляется «за Дунай», «тому Миколе Заруцевскому» молиться. Правда, в обоих случаях можно предположить, что в этом варианте, носящем следы деградации былинной традиции, не обошлось без влияния «женского фольклора» (ср. А2в – девушка держит переправу и А2е – переправа в церковь). Именно от исполнительницы-женщины (П. С. Пахоловой), вообще необычайно часто упоминающей в своих старинах Дунай, записана былина о Дюке с упоминанием «святой воды» с Дуная. Также от женщины (Субботиной) записана былина, где Добрыня отправляется на Дунай «стрелять <…> да белых утицей» (явная реминисценция свадебного мотива типа БЗ), так что мотивами безусловно положительного отношения к Дунаю-реке и тенденцией к его сакрализации мы обязаны в основном влиянию женской фольклорной традиции на мужскую, былинную.

в. Дунай протекает к Киеву или под Киевом – не частый, но интересный мотив, обычно сочетавшийся в сознании исполнителя с отчетливым представлением о том, что под Киевом протекает Непра (Днепр). Известны случаи, когда Дунай заменяет Волхов или дублирует название Москвы-реки.