Скифская чаша

Хаблак предложил потанцевать. Бурнусов вынул из бокового кармана бумажник, пошел между столиками, пропустив впереди себя Розалию. Майор последовал за ним. Теперь он хорошо видел лейкопластырь под сорочкой, было искушение коснуться пальцем и спросить, вот так просто спросить: где ты, голубчик, так поцарапался? Случайно не в Русановских ли садах, когда убивал человека прихваченной с собой монтировкой?

Представил себе, как Жека стоит в кладовке в углу: вот заскрипела дверь, вошел Ситник, нагнув голову, потолок низкий, а парень высокий, Жека ударил его изо всех сил, не раздумывая, и напоролся на гвоздь. Наверное, не сразу ощутил боль, стоял и смотрел, как падает Ситник...

Но откуда он знал, что тот приедет в теткин сад? Кто сообщил ему адрес дачи?

Ясно и это: парикмахерша Роза, каштановая красавица, танцующая сейчас, прижавшись к Бурнусову. Она приезжала вместе с Ситником в Русановские сады, назначила там вчера свидание Олегу, и он поехал, поехал не раздумывая, на свою погибель...

Но к кому же Ютковская приходила в издательство?

Зная, что все равно не сможет сейчас ответить на этот вопрос, майор все же мысленно перебрал фамилии девятнадцати сотрудников издательства, сидевших на вечере Хоролевского, и ни на ком не остановился.

Оставался Крот, и завтра они должны завязать веревку крепким узлом. Ну если не завтра, так в самые ближайшие дни.

Вита заметила отчужденность Хаблака, прижалась к нему, и майор решил, что на сегодня с него достаточно. Девушки при Бурнусове вряд ли разговорятся, из них уже ничего не вытянешь, особенно об издательстве.

Оркестранты сделали перерыв, Хаблак посмотрел на часы, извинился и заявил, что должен идти — вот кончится ревизия, тогда он в полном их распоряжении, хоть на всю ночь, а сейчас у него дела...

Девушки запротестовали, Вита даже схватила майора за руку, но Жека удивительно спокойно отнесся к его заявлению и подтвердил, что правда — дело прежде всего. Хаблак отозвал его в сторону, хотел оплатить свою часть счета, однако Бурнусов самодовольно похлопал себя по карману: тут, мол, хватит на несколько таких визитов и они успеют рассчитаться. Хаблак не очень возражал. Шлепнул Жеку по плечу, стараясь попасть в раненое место, и попал, потому что Бурнусов поморщился от боли. Теперь майор окончательно убедился, что рана у Жеки совсем свежая, и ушел, абсолютно уверенный: сегодняшний вечер прошел не напрасно.

Марина еще не спала, читала в постели толстенный роман, и Хаблак подумал: может, когда-нибудь и ему выпадет такое счастье — сидеть дома и читать книги, вместо того чтобы валандаться с девушками сомнительного поведения, когда любимая жена ждет тебя.

Марина оперлась на локоть, пристально посмотрела на него и спросила:

— Выпил?

— Вынужден был немножко. Шампанского.

— Хорошая служба. Шляется допоздна, пьет шампанское... Ужинать будешь?

— Уже поужинал.

— С кем?

— С отрицательными персонажами, — отшутился Сергей, — так сказать, тенями прошлого и родимыми пятнами на здоровом теле.

Марина подозрительно понюхала воздух:

— От тебя пахнет духами!

Хаблак вспомнил, как прижималась к нему Вита. Разумеется, плохо лгать жене, но чего он добьется, если скажет правду? Марина будет требовать, чтобы он бросил такую службу, а он не хочет и не может, он душой и телом чист перед женой.

— Был сегодня в парикмахерской.

Вероятно, это объяснение удовлетворило Марину, она отодвинулась, освобождая Сергею место в постели.

Запыхавшийся и раскрасневшийся Дробаха вошел в кабинет Каштанова, когда Хаблак уже доложил полковнику о вчерашнем вечере. Сел, вытер потное лицо и пожаловался:

— У каждого есть начальство...

Это прозвучало как извинение за опоздание, правда, не такое уж и большое, всего минут на десять, но Иван Яковлевич был пунктуальным человеком, ценил свое и чужое время. Майор повторил рассказ, подчеркнув прозрачную сорочку Бурнусова и лейкопластырь на правом плече.

— Должна быть и оранжевая рубашка, — заметил Каштанов, — разорванная как раз в этом месте.

— Если не выбросил, — возразил Хаблак.

— Бурнусов работал позавчера? — спросил Дробаха.

— А кто его знает? Спросить у него не мог, да и обиняком не получалось, чтобы не насторожить.

— Верно, и сегодня не работает, раз напился вчера, еще сутки от него будет нести, а таксисты рисковать не любят.

Полковник снял трубку и поручил Зозуле съездить в таксопарк.

— Если Бурнусов позавчера работал, — приказал он, — то из таксопарка поезжайте в Русановские сады и расспросите там, не видели ли позавчера возле ситниковской дачи такси. Вероятно, стояло где-то неподалеку — на главной аллее или в каком-нибудь переулке.

Следователь, слушая приказ Каштанова, одобрительно кивал головой и перебирал сплетенными на животе пальцами.

— Ваши предложения? — спросил он Хаблака.

— Обыск у Бурнусова. Может, найдем у него рубашку, а это бесспорное доказательство. Тогда арест.

Дробаха зашевелился, и стул заскрипел под его тучным телом.

— Я возьму у прокурора санкцию. Поедете сами?

Майор кивнул.

— Не терпится? — улыбнулся Дробаха. — Не терпится увидеть выражение лица вчерашнего собутыльника?

— Ну, знаете...