Скифская история

О сем взятии Казани от крымскаго хана не описася при описании царей казанских того ради, яко болшая часть летописцев о том умолчаша. Но точию являют, яко казанцы отступивше от Московскаго государства взяша в Казань на царство из Крыма царевича Сафа-Гирея, яко о том при описании царей казанских положися. Но сие хану Махмет-Гирею воздадеся от татар заволских, егда паки быша под властию Московскаго государства, яко о том ниже описано будет.

Потом любовраждебный хан Махмет-Гирей, аще и в миру сущи с великим государем царем Васильем Ивановичем, но обаче тайно смирися с полским кралем Жигимонтом и дарами от него обдарен будущи. Но и великий государь, гнев нань имеющи о сем, яко помогал казанцом и брата своего в Казань на царство отпустил, готовашеся на него войною.

Еже слышав той хан Махмет-Гирей улучи удобно время своему злохитрому начинанию, вместо дружбы и мирнаго завещания на кровопролитие готовашеся, советом онаго нечестиваго Абак-мурзы собрав многочисленное воинство своих и нагайских татар и прочих бусурманов, их же до осмидесяти тысящей бысть, к тому и от полскаго краля имущи помощь, устремися на пленение Московскаго государства.

И безвестно вскоре достиже в пределы Российския, и прешед реку Оку много пленение содела над христианы, безмилостивно убивающи, и пленяющи, и оскверняющи, и многия святыя церкви пожигающи. Даже и близ самаго царствующаго града Москвы прииде, и разори и позже монастырь святаго Николая чудотворца, иже на Угреши.

И внезапу мысляху нечестивии со многим безстудием достигнута и самый царствующий град и посады попалити и попленити. Но не попусти тако быти божественная воля. Во град же Москву от всех стран собрася множество народа и тамо затворишася.

Благочестивый же самодержец изыде из града на Волок-Ламской и начат воинство отовсюду совокупляти. На Москве же преосвященный Макарий митрополит всея России со освященным собором и со всенародным множеством прилежный молитвы ко господу Богу о избавлении от поганых возсылаху и на покаяние обращающеся милость Божию к себе приклоняху.

И тако всемилостивый господь Бог, иже обращения согрешающих всячески желателен, не презре вопля слезнаго православных христиан, показа преславное чудо во избавлении стада своего от онаго сверепаго волка сицевым образом.

Бяше тогда во обители святолепнаго Вознесения Господня в девиче монастыре, иже внутрь царствующаго града близ Спасских врат, некая инокиня слепа телесныма очима, обаче внутреннее сияние очес разумных светло имущи, иже такожде общия молитвы общему Владыце о избавлении града возсылающи, и постящися пребываше, и в подвизех духовных будущи, слышит шум велик, и ветр страшен, и звон великих колоколов, таже божественным мановением восхищена бывши к видению и обретеся вне монастыря.

И тогда отверзошася очи ея мисленныя, вкупе же и телесныя. И узре страшное видение не во сне, но наяву. Яко идяху из града во Спасские врата безчисленный световидный собор святолепных мужей во священных одеждах митрополитов, и архиепископов, и епископов, такожде иереев, и диаконов, и протчаго причта, посреди же предгрядущих позна оная инокиня святых святителей московских Петра, и Алексиа, и Иону, и Леонтиа епископа ростовскаго, чудотворцев.

С ними же несом бяше чудотворный образ Богоматере, иже Владимирский нарицается, и прочия святые иконы, и кресты, и евангелия, и прочия святыни несошася с кандилы, и свещами, и рипидами, и хоругми. И вся по чину, яко действоватися обыче в ходех соборных. Им же последова безчисленный сонм народа: мужей, и жен, и детей.

И абие еще зрит: и се от великаго торга, яже во граде Китае, во стретение оному святолепному собору скоро течаху великий во преподобных и преславный в чудесех Сергий игумен Радонежский, от иныя же страны преподобный Варлаам Хутынский, новгородский чудотворец.

И тако согласистася сия двоица преподобных и притекши со слезами многими и рыданми припадоша к ногам оных великих святителей, умиленно глаголюще: «О святии бодрии пастырие словеснаго сего стада, и камо уклоняетеся, и кому оставляете паству вашу в настоящее сие варварское нашествие?!»

Световиднии же святителие такожде со слезами отвещеваху, глаголюще: «Мы убо, о преподобнии, много молихом всемилостиваго Бога и пречистую его Матерь, еже бы избавитися народу сему от предлежащаго пленения. Господь же не токмо нам повеле изыти из града сего, но и пречистыя своея Матере икону изнести повеле, понеже людие страх Божий презреша и о заповедех его вознерадиша, и сего ради попусти Бог варварскому языку приити дозде, яко да накажутся и покаянием к Богу обратятся!»