Скифская пектораль

Режиссер пересмотрел тысячи школьников, в результате чего Нора получила роль Джульетты. Успех был оглушительным! О постановке писала вся столичная пресса. В 14 лет она уже давала автографы и старательно отвечала на вопросы репортеров. Будущее было предопределено. Огни рампы над сценой, цветы, аплодисменты, поклонники – все это закрутилось, словно в калейдоскопе. Нора играла все премьеры, все главные роли были её, она была лучшей и знала об этом. Она берегла себя для сцены, не курила, не брала в рот спиртного, о замужестве и не помышляла. Она всё время готовила себя к ещё большему триумфу, ей казалось, что она способна покорить мир своим талантом. Она жила тем, что главный театральный успех – впереди, что лучшая роль ещё не сыграна, что она ещё потрясёт зрителей новыми находками. И вдруг в один прекрасный день Нора поняла, что она уже не Джульетта. Джульетту играют другие девочки, совсем молоденькие. В этот день Нора сидела в своей гримерной, смотрела на себя в зеркало и видела в нем уставшую женщину с печальными глазами. И глядя на эту женщину в зеркале, Нора поняла, что она всего лишь актриса провинциального театра – и не более того. И ещё она поняла, что этой уставшей женщине уже не ждать принца на белом коне – пока она упивалась своим сценическим успехом, все принцы проехали мимо. Вот так, за один вечер, рушится жизнь, так проваливаются в тартарары все мечты, так уходит земля из-под ног, так понимаешь никчёмность своего существования и задаёшь себе вопрос: а зачем всё это было нужно? Снова и снова Нора вспоминала себя на сцене, потом смотрела на уставшую женщину в зеркале и задавала себе вопрос: почему? Почему всё сложилось именно так, а не иначе? Она искала, где же она допустила ошибку – и не находила. Она задавала себе вопрос, где она просчиталась, где оступилась – и не знала, что ответить самой себе. И хотя на её первенство в театре официально еще никто не покушался, она по-прежнему была примой, но юные Джульетты и Офелии уже наступали на пятки. А из зеркала смотрела на мир уставшая женщина… И этот вопрос, на который она не могла или не хотела искать ответа: почему?…

Несколько дней Нора выходила на сцену и работала только на мастерстве. Не было души, не было вдохновения, не было азарта – был просто труд, за который она получала зарплату, чтобы прокормить себя. Она начала молиться и уже подумывала уйти в монастырь. И вдруг после спектакля, когда она снимала грим с лица, вошел интеллигентный мужчина с большим букетом. Такие часто приходили к ней, и она заранее знала, что они будут говорить и как себя вести. Нора никогда не относилась серьезно к таким посетителям и, бывало, благосклонно приняв цветы и выслушав комплименты, выпроваживала их без церемоний. А в этот раз она терпеливо слушала его восхищения в свой адрес, его рассказ о том, что он посещает все спектакли с её участием, и вдруг… «Я хочу предложить вам руку и сердце. Будьте моей женой».

Нора подняла глаза в зеркало, словно советуясь с уставшей женщиной, некоторое время смотрела на нее безотрывно и ответила: «Да. Я согласна стать вашей женой». Вот так просто, без кокетства и жеманства, без приличествующего в таких случаях: «Я подумаю». Или хотя бы: «А как вас зовут?»

Так Нора из провинциальной актрисы превратилась в леди Норфолк. Но счастливой себя не почувствовала. Очень скоро после свадьбы Джек Норфолк стал отдаляться от неё. Да что там говорить – он просто потерял к ней интерес. Он понял, что тот образ, который создавала Нора на сцене – всего лишь миф, такой женщины не существует, есть Нора со своими взглядами на жизнь, со своими привычками, капризами, и это была совсем чужая, неизвестная для него женщина. А влюбился он в образ, придуманный, нереальный, сыгранный Норой.