Скифские империи. История кочевых государств Великой степи

Всеволод родился в Киеве в 1030 году и женился на дочери византийского императора Константина Мономаха. Он оставил двоих сыновей – Владимира и Глеба, князя Волынского, и двух дочерей – Анну и Евпраксию, первая из которых побывала в Константинополе и основала в Киеве школу и монастырь; обе ушли в монахини еще до смерти своего отца, которая имела место 13 апреля 1094 года. Его похоронили в столичном соборе Святой Софии, и на смертном одре он объявил преемником сына Владимира, таким образом отстранив от наследования своего племянника Святополка Изяславича, тверского князя, который, будучи самым старшим членом семьи, имел права на княжеский престол. Но Владимир, хотя народ провозгласил его своим князем, отказался занимать престол, так как не желал нарушать установленный порядок наследования, по которому княжество должно было перейти к Святополку. «Если сяду на столе отца своего, – размышлял он, – то буду воевать со Святополком, так как стол этот был его отца». И в первое время княжения Святополка он был главной поддержкой и опорой этого монарха, чья дружина, состоявшая всего из восьмисот человек, уступала в числе дружинам многих из тех князей, которые номинально были его вассалами и данниками и с которыми он постоянно находился во вражде или междоусобной войне. Наконец Олег, воспользовавшись неспокойным состоянием царства, чтобы вновь заявить о своих притязаниях, вернулся из Константинополя с братом Давыдом и при помощи соседних князей вернул себе Чернигов и Смоленск. В 1097 году в Киеве[133] собрался совет князей – потомков Владимира Великого, на котором председательствовал Мономах и, как рассказывают, проявил прекрасные дипломатические способности и мудрость. Совет имел целью определить границы территорий и удовлетворить претензии недовольных князей. Арбитры встретились в шатре на берегу Днепра и после некоторого раздумья пришли к согласию о том, что Олег и Давыд должны сохранить обе области и подтвердить свою верность Святополку клятвой на кресте. Но мир продлился недолго, так как Давыд[134], взяв Волынь, принадлежавшую племяннику Мономаха Васильку Ростиславичу, велел выколоть глаза несчастному князю и оставил его у себя пленником с согласия и при поддержке Святополка; возмущенный этой несправедливостью и жестокостью, Владимир и другие главы империи немедленно собрали армию против братьев. Они выступили на Киев и вошли уже в его стены, как вдруг в их лагерь миротворцем явился митрополит Николай, который, подойдя к Владимиру, воскликнул: «Молим, княже, тебя и братьев твоих, не погубите Русской земли. Ибо, если начнете войну между собою, поганые станут радоваться и возьмут землю нашу, которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую». Воины преклонили колена перед почтенным старцем, который прошел меж их рядов, и благодаря его посредничеству удалось достигнуть компромисса: князья снова собрались в шатре в окрестностях столицы на совет, вооруженные и верхом на конях, чтобы решить, как восстановить мир и порядок в государстве, и, призвав Давыда к себе, лишили его титула и княжества, приобретенного им столь чудовищной жестокостью; но так как он был их близким родственником, они постановили вручить ему 400 гривен, а затем прогнали его от себя, но позволили ему получать доход с четырех городов на свое пропитание. Вскоре после этого скончался Олег, сохранивший во владении Смоленск и Чернигов, и его потомки упрямо оспаривали престол Мономаха в течение ста сорока лет, когда Русь лежала под железной пятой монгольских завоевателей, а ее князья правили, смещались и избирались только по произволению и прихоти татарских ханов.