Скифы

Двое быстро шагнули к троим, которых напарники держали на шнурках. В руках мелькнули бейсбольные биты. Послышался треск, страшный хруст, снова треск. За дальним столиком герой, который рвался достать что-то из кобуры, взревел, согнулся в поясе. Его вырвало под стол, прямо на туфли его женщины, которая смотрела на жуткую расправу восторженными глазами, словно это мстили за нее.

Боевик, что стоял над ним с пистолетом в руке, выругался, но ствол от головы героя не отвел.

У одного бита треснула, в руках остался обломок с заостренным концом. Вскрикнув, он перехватил обеими руками и с размаха ударил, как копьем, в грудь жертвы. Изо рта насильника выплеснулась кровь. Древко погрузилось до половины. Боевик выпустил из рук, отступил, словно сам потрясенный сделанным.

Откин от двери крикнул предостерегающе:

– Время!.. Уходим.

За столами была мертвая тишина. Бледный парень еще икал и вытирал салфетками рот, нимало не беспокоясь, что его могут не так истолковать и пристрелят. Вадик мычал, пытался встать, наконец сумел подняться. Мимо пробежал боевик в маске, Крылов узнал по фигуре Янковского, толкнул обратно в кресло, а торчащий из груди соратника обломок биты аккуратно вытер салфеткой.

Уже от двери Крылов крикнул в зал:

– Ответственность за это берет на себя скифское движение!.. Отныне все скифы под нашей защитой!

А грубый Тор, не осознав историчности момента, рыкнул свое:

– Пусть энтот… явится в милицию и признается, за что его… Тогда челюсть… ха-ха!.. приживят.

В коридоре возникла неизбежная суматоха: срывали маски, прятали оружие, выходили по двое-трое, старались тут же уйти дворами, где на соседних улицах всех ждали машины.

В дальнем скверике почти на другом конце города сидели долго, заливали мандраж пивом. Крылов загибал пальцы:

– Первое, отпечатков пальцев никто не оставил, я следил… Алиби Тору надежное… В это самое время он играл в покер вон в том казино. Там трое подтвердят под любой клятвой… У нас тоже все предусмотрено… Чего же сердце так трясется? И руки дрожат, кружку двумя руками держу…

Откин, бледный как смерть, сказал хмуро:

– Потому что до этого мы убивали, так сказать, росчерком пера. Теоретики, мать нашу! Герои виртуального пространства. Уже всех дебилов перебили, генофонд почистили, уровень преступности понизили… Что еще? А сейчас вот увидели, как это делается наяву.

Крылов кивнул в сторону Янковского. Тот, веселый и беспечный, разговаривал с Тором. Перед ними стояли пустые кружки с пивом, официант все подносил новые. Руки у обоих не дрожали.

– А эти?

– Этим убивать приходилось, – ответил Откин так же хмуро. – Кстати, вот тебе и ответ. Каждый должен заниматься своим делом. У нас рука не дрогнет отправить миллион полных идиотов в небытие росчерком пера, а у этих ребят не дрогнут руки даже поразбивать им головы. Хотя, конечно, это варварство, как и всякие там газовые камеры, достаточно укола из медицинского шприца. Но это ответ на извечный визг свиней, называющих себя русской интеллигенцией. Ну, ты помнишь эти вопли: а кто решать будет, а кто решится взять на себя ответственность, а кто станет проводить такие чистки? Вовсе не требуется, чтобы профессоры и идеологи сами брали в руки окровавленные топоры. Для этого есть другие люди. От нас… от тебя требуется, чтобы твоя рука не дрожала, когда будешь подписывать… что-то резкое. А проводить в жизнь… Ты же не берешься чинить сломанный кран в ванной, сантехника зовешь?

Следующие дня три прошли тревожно. Убийство нашумело. О нем писали в газетах, прошел материал по телевидению. Отец Вадика поднял всю свою шушеру, адвокаты и правозащитники подняли крик.

В тот же день в офис заявилась милиция. Крылов выслушал немолодого лейтенанта сочувствующе. Согласился, что в кафе в самом деле могли побуянить ребята из движения скифов. Только в Москве их кружки… да-да, это не какие-нибудь боевые организации, а именно кружки, наподобие кружков по резьбе по дереву или вязанию крючком… так вот эти кружки уже есть почти во всех префектурах. И в Подмосковье их множество. Даже по России их насчитываются сотни, хотите посмотреть на списки?

Лейтенант качал головой, морщился:

– Меня не интересуют ваши уставы и программы. Меня интересует лишь, что вы сами знаете про этот случай. Где были вы лично. Где находились ваши ближайшие сотрудники.

Крылов улыбнулся, сделал паузу, посмотрел в глаза лейтенанту. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Наконец Крылов улыбнулся.

– Если вам понадобится, – ответил он медленно, – то я распишу на листке все подробно. Но пока что могу сказать с абсолютной уверенностью, что у каждого нашего сотрудника… имеется алиби. Тоже абсолютное, которое могут подтвердить множество людей.

Лейтенант захлопнул блокнот. Крылов видел, как на лице этого немолодого и разочарованного жизнью человека борются противоречивые чувства.