Скифы

Она тряхнула короткой прической. Глаза ее были чистые, выразительные, улыбались дружески. Когда протянула Крылову руку чистым дружеским жестом, тот решил, что для рукопожатия, тоже двинул свою навстречу, но девушка легонько взяла его за гениталии, слегка приподняла в ладони, словно взвешивая, улыбнулась, глядя ему в глаза.

Крылов подумал со смешанным чувством, что в этой быстро нарастающей лавине раскрепощения что-то есть, что-то есть… Хоть и гниет этот мир, но хорошо гниет, приятно гниет! Не так уж и хочется выходить из сладко гниющего мирка под холодный ветер нового мира, сурового и бескомпромиссного.

– Привет, – ответил он. Подумал, что не стоит ли ему тоже взять ее за интимное место, но это может что-то значить еще, здесь своя знаковая система складывающихся ритуалов, благоразумнее остаться слегка прибалделым. Лучше, когда непонятно, ретроград ли он или же просто еще не врубился в новую ситуацию. – Привет!.. Пива хочешь?

– Спасибо, – ответила она серьезно. – Но мне надо домой. Родители строгие! Я к одиннадцати вечера всегда в постели.

– Так до одиннадцати еще…

– Мне добираться в Чертаново.

Klm распахнул объятия, загоняя всех обратно к столам, где пиво, соленая рыба, креветки. Крылов с сожалением проводил взглядом ее прямую спину с удивительно тонкой талией, где на тугой поясок сверху дразняще нависали тонкие валики молодой плоти.

Еще через час, когда все отяжелели, но не остыли, от ближайшей троллейбусной остановки неожиданно показался Откин. В руке была непомерно огромная сумка. Из-за чересчур длинных ручек она едва не тащилась по земле, а когда он приблизился, расслабил натруженные руки, сумка начала мягко подпрыгивать, словно ее набили футбольными мячами.

Тор замахал могучими дланями:

– Эй, хлопче!.. А мы уже собрались расходиться!

Откин, взмокший, с мелкими капельками пота на лбу и потемневшей рубашкой, бухнул сумку на пол возле стола.

– Как тяжко стало воровать! – пожаловался он. – Такое ощущение, что я эти деньги заработал.

– Деньги – зло, – согласился Тор. – Зайдешь на рынок, и зла не хватает. Ты где пропадал?

– Чукчи, – заявил Откин. – Да вы хоть знаете, что здесь?.. Валюша, мне того же, что у этих лоботрясов, только побольше.

Крылов суетливо распахнул «молнию» на сумке, закопошился во внутренностях. На свет появился ворох легких рубашек с короткими рукавами. Он спросил с недоумением:

– Ну и чо?

Тор взял рубашку, развернул. Черный Принц присвистнул. На груди шла крупная надпись: «Да, скифы – мы!» Буквы четкие, вызывающие, яркие. В свое время Откин первым начал снабжать всех кружками и чашками с рисунками из любимых книг, никто не допытывался, что за технологии, каждый из корчмовцев где-то да работает или служит, неприлично спрашивать, кто какой пост занимает, если человек сам не скажет, многие перебиваются с хлеба на воду, только бы не потерять доступ в Интернет, но кое-кто, чувствуется, от кризисов в экономике не страдает…

Тор брезгливо покопался в ворохе:

– На мой размер не найдется!

– Поищи лучше, – предложил Откин.

Все наблюдали, как Тор растянул одну из рубашек в руках, прикинул размеры на глазок, решительно сбросил свою майку. Обнаженный до пояса, он в самом деле был похож на бога-громовержца, грудь похожа на медные латы центуриона, а густые рыжие волосы похожи на раскаленные докрасна кольца проволоки.

Все еще с недоверием он натянул рубашку. Надпись легла вдоль груди, сделав ее визуально еще шире, а рубашка, даже Тор явно признал, как раз впору, Откин не зря быстро идет в гору как биржевик, умеет просчитать заранее даже такие мелочи.

Черный Принц выдохнул:

– Круто!

– Выбирай по своей мелкой фигуре, – предложил Откин.

– Это у меня мелкая? – обиделся Черный Принц. – Да я… да я когда раздуюсь, то куда там Хануману!

Но сам переодеваться не спешил, доставал рубашки, те пошли по рукам. Минут за пять все уже переоделись, а их рубашки Откин сложил в сумку и объявил, что передаст в их фирменную прачечную.

Глава 12

Черный Принц предостерегающе свистнул. В их сторону шел Алексей. Уже без толпы, без мегафона. Раскрасневшийся, рубашка расстегнута до пояса, круглое, как у кота, лицо лоснится довольством. И хотя Крылов помнил, что у него самого рожа круглая, тоже обычно довольная – такой она смотрится, но в эту минуту возненавидел все круглые рожи на свете.

Алексей издали помахал руками, барьерчик не стал обходить, лихо перемахнул, едва коснувшись ладонью. Снова широко и дружелюбно заулыбался всем, вскинул руки, приветствуя всех разом.

– Я сказал Яне, – сообщил он, – что встречу ее здесь. Она задержится немного на пробах.

Крылов сразу ощутил, что готов простить Алексею половину его круглой рожи.

– Рискуешь, – заметил он как можно спокойнее. – На красный свет!.. А движение здесь сильное.

– Но не в субботу, – ответил Алексей весело. – Все уже на дачах, Москва опустела…

Он обошел столы, каждому крепко и с энтузиазмом жал ладонь и всматривался в лицо, словно Черчилль при обходе советских воинов, и каждому дружелюбно улыбался.

Откин заметил ядовито:

– Вообще-то ему можно.

– Что? – не понял Крылов.