Скифы пируют на закате

Она утешалась около часа, перебирая груды великолепных шардисских жемчугов, разглядывая шкатулочки, инкрустированные перламутром, веера и резные браслеты из драгоценной кости, перстни с камнями, похожими на птичий глаз, украшения для ноздрей, ушей, век, лба, губ, запястий, щиколоток – словом, для любой части тела, к которой можно было прицепить что-то блестящее и дорогое. Скиф и дружище Чак провели это время у стойки кабачка напротив ювелирной лавки, заглядывая в нее, когда рыжей требовались их советы.

В один из периодов отдохновения Чак сказал:

– Этим вечером вам и мне надо бы ускользнуть от дионны Ксарин. Ненадолго… вот настолько! – Он отмерил ногтем миллиметр на краешке своего бокала.

– Я думал, у вас и мысли нет ускользать от дионны Ксарин, особенно ночью, – с надеждой вымолвил Скиф.

– Боюсь, сегодня она предпочтет вас, победитель. – Чак усмехнулся. – Но это, в конце концов, пустяки, ерунда… Я же хочу отвести вас в храм Твалы, дион Сингар. Такова традиция, знаете ли… Мой друг – тот, удачник – тоже побывал там со мной.

В ответ на пристальный, взгляд серадди Скиф кивнул.

– Да, ваш друг… Тот, которого вы будете помнить, пока Фрир сияет над Мировым океаном.

– Он самый.

Они помолчали, затем Скиф произнес:

– Дионна Ксарин – очень энергичная женщина и не любит спать одна. Просто не представляю… – Он в раздумье потер висок.

– Пфа! Что за проблемы, дион Сингар! Беготня по лавкам, много танцев, немного любви и капельку вина… бьортери с островов Теплого Течения… Не доводилось пробовать? Глотаешь, будто свежий ветер с гор, а потом… – Чак с улыбкой опрокинул свой пустой бокал.

– А здесь оно есть? В этом заведении?

– Всенепременно, друг мой. На Куу-Каппе есть все! Скиф поднялся и, подзывая хозяина кабачка, грохнул по стойке кулаком.

– Эй, почтенный дион! Бьортери! Десять… нет, двадцать бутылок! По этому адресу!

Он протянул над стойкой пластинку Стража.

* * *

Когда поздним вечером Скиф и прелестная дионна Ксарин добрались до своего жилого пузыря, все двадцать бутылок бьортери уже сверкали полированными гранями на изящном обеденном столике рядом с вазами для фруктов и сладостей. Столик же, покойные кресла, шкафчик и еще один предмет обстановки, который Скиф считал диваном, находились на среднем ярусе их гостиничного номера – балконе четырехметровой ширины, обегавшем внутренность пузыря по кругу. Тут были еще две такие же кольцеобразные антресоли – нижняя, занятая Ксенией, и верхняя, где расположился Скиф. Если пользоваться земными аналогиями, они снимали номер с холлом и двумя спальнями.

Но земные аналогии тут не слишком-то подходили. В отличие от землян, шардисцы были народом более общительным, контактным и менее склонным к скрытности, даже в самые интимные моменты – скажем, никому не возбранялось позаниматься любовью на яхте или прямо в море, метрах в пятидесяти от беззаботно плескавшихся купальщиков. Дом – в понимании шардисцев – представлял из себя полупрозрачную и слегка вытянутую по вертикальной оси сферу-пузырь, вдоль внутренней поверхности которой шли кольцевые балконы – один, два, три или целый десяток, в зависимости от благосостояния хозяев. Комнаты-балконы, огражденные перилами, соединялись между собой лесенками; средняя же часть пузыря была свободной и напоминала колодец двухтрехметрового диаметра. Здесь висели матовые шары светильников, а на самом дне располагался бассейн – вместе с прочими удобствами.

Туда-то Ксения и направилась, сбрасывая на ходу легкое платьице и все остальные предметы туалета, коих насчитывалось еще два – босоножки да невесомые кружевные трусики. Энергия так и распирала ее, несмотря на танцы, многочасовые блуждания по магазинам, плотный обед и не менее плотный ужин. Скиф свалил коробки с покупками на диван и, с сомнением причмокнув, уставился на батарею бутылок. Хватит ли тут огненной влаги, чтобы вырубить рыжую? Он уже знал, что пьет его спутница крепко – правда, все вина за обедом и ужином были безобидными, вроде шампанского или сухого мартини. А про это зелье с островов Теплого Течения дружище Чак выразился однозначно: глотаешь, будто свежий ветер с гор, а потом…

Скиф ухмыльнулся, достал из шкафчика бокалы, откупорил бутылку, сел и принялся ждать.

Ксения явилась минут через пятнадцать, благоухающая и свежая, как майская роза. Парик был снят, рыжие локоны изящно распущены по плечам, легкое платьице сменил столь же легкий халатик – без застежек, на одном пояске. Он не столько прикрывал, сколько намекал, и Скиф, глядя на стройные бедра под воздушным полупрозрачным шелком, призадумался, с тоской понимая, что его будут соблазнять.

Но прелестница Ксарин не торопилась наброситься на добычу. Шагнув к дивану, она поворошила среди коробок и пакетов, вытянула футляр с жемчужным ожерельем, потом раскрыла его. Миг – и отливавшая лиловым змейка очутилась на шее Ксарин; крупные, с голубиное яйцо жемчужины сияли, как сорок ярких звездочек на фоне розово-смуглой холеной кожи.

Рыжая кокетливо прищурилась.

– Мне идет?