Скифы. Строители степных пирамид

Если скифы не были первыми, кто одомашнил лошадь, то они были одними из первых, если не первыми из народов Средней Азии, которые научились ездить верхом. И в Китае, и в Индии, а возможно, и в Египте, во 2-м тысячелетии лошади использовались как вьючные животные для перевозки грузов или для того, чтобы волочить телеги, установленные на твердых колесах, вытесанных из камня или стволов деревьев. Скифы научились использовать коней, впряженных в легкие колесницы, в бою и для преследования врага. И военных успехов скифы добивались во многом благодаря тому преимуществу, которое было у их конных воинов над пешими врагами. Это превосходство быстро оценили последние. Вследствие этого, почти сразу же вслед за проникновением скифов в Азию, техникой верховой езды овладел весь средневосточный регион. И действительно, быстрота, с которой пехотинцы превращались в кавалеристов, была так велика и всеобъемлюща, что, возможно, конные пришельцы, которые появились в Центральной Европе в это же время, научились верховой езде от своих восточных соседей. Они в свою очередь передали это умение тем, кто жил дальше на западе. Скифы использовали своих коней только для верховой езды, будь то охота или война, рассматривая их как средство быстрого передвижения, и продолжали держать быков для домашних нужд и тяжелой работы. На Алтае, с другой стороны, лошадей использовали для того, чтобы тащить крытые кибитки, в которых женщины и дети переезжали с места на место, а также грубые повозки, применяемые для транспортировки тяжелых камней, требующихся для насыпи над могильными курганами.

Все погребения Пазырыка содержали в себе захоронения лошадей, число которых варьировалось от семи в кургане № 3 до четырнадцати в некоторых других. Эти животные принадлежали умершему хозяину. В их число входили и отработавшие свое верховые лошади, и те, на которых он ездил, пока его не настигла смерть, а также двух– и трехлетки, которых он, вероятно, отобрал на будущее. И хотя профессор Витт установил, что основная масса малорослых коней, погребенных в Пазырыке, принадлежала к породе диких монгольских лошадей, родственных лошади Пржевальского, которые, таким образом, были похожи на тех, что использовались по всей Скифии, в каждом пазырыкском захоронении имелся также по крайней мере один экземпляр лошади чистых кровей – высоко ценимой ферганской породы. Жеребцов этой породы желали иметь у себя императоры Китая, так как они были настолько быстрыми, что китайцы верили в их сверхъестественное происхождение. Витт полагает, что жители Алтая, должно быть, добыли себе племенных животных посредством грабежа или получили в виде дани, но Руденко убежден, что лошади, найденные в захоронениях, были выведены на месте. В среднем они имели пятнадцать ладоней в высоту, и большинство из них были гнедой масти. Витт придерживается того мнения, что копыта лошадей этой масти лучше приспособлены к езде по твердой и неровной местности, чем копыта животных с более светлым окрасом. По ногам некоторых лошадей лучших пород из погребений Пазырыка можно судить, что они проводили зиму в укрытии, а также есть доказательства того, что их кормили зерном. При этом простым монгольским лошадкам, лежащим в тех же самых могилах, не хватало еды уже задолго до их смерти. Наиболее ценным лошадям клеймили уши, и все они были кастрированы. В Скифии также все верховые лошади кастрировались, и этот обычай сохранялся в некоторых казацких поселениях Кавказа и центральной России до самой революции, где никто, кроме бедняков, не согласился бы на то, чтобы его увидели скачущим на некастрированном жеребце.

Рис. 13. Кувшин для кумыса из Чертомлыка. IV в. до н. э. Высота 27,5 дюйма