Скифы в остоконечных шапках

"Должно быть, Филл устыдился, что подслушивал, иначе не уехал бы тайно", - подумал Арзак, выводя Белонога. Он не знал, что отъезду Филла и Ксанфа предшествовал такой разговор:

- Собирайся, едем! - крикнул Филл. Потерпев неудачу в подземном коридоре, он бегом вернулся во дворик.

- Далеко ли путь предстоит?

- В скифскую степь, за Арзаком. Его сестра в смертельной опасности. И если ты друг, ты отправишься вместе со мной.

- Что за глупости, Филл, пожалей мать.

- После смерти отца я в доме старший. Мать пусть воспитывает малышей, я вышел из-под опеки.

- Нет, Филл, я не могу потакать твоим безумствам, Госпожа Мирталла всегда так добра ко мне.

- А врачеватель Ликамб не добр? Не он ли спас твоего отца? Тогда ты говорил, что ради Ликамба жизни не пожалеешь.

- Я и сейчас готов повторить то же.

- Тогда слушай, - Филл наклонился и, хотя дворик был совсем пуст, зашептал в самое ухо Ксанфа.

- Не может быть! - отшатнулся Ксанф.

- Может. Я об этом подумал еще на агоре, теперь совсем уверился. Только упрямый Медведь сам ни за что не скажет, нужно его выследить. Говори, едешь со мной или нет?

- Еду.

8. СТАРИК ОСТАЕТСЯ ОДИН

Кони чернее безлунной ночи, в звездочках-бляшках на сбруе, привыкли к крикам и звону. Узкие головы не запрокидывались, глаза не косили, открывая темный белок. Тонкие ноги спокойно переступали по влажной траве.

Все меньше дней отделяло Савлия от жилища Вещности, приготовленного для него в конце дороги. Все длинней становился хвост ползущего за повозкой змея. В кочевьях оставались лишь женщины с детьми, да старики, да несколько взрослых мужчин, чтобы было кому перегнать стада на летние пастбища. Те, кто носил оружие, присоединились к шествию. За семь дней пути змей увеличился вдвое, растянулся, насколько хватало глаз.

На восьмой день Иданфирс обнаружил возле себя высокую фигуру с седой головой, втянутой в плечи. Старик! Он опять был рядом. На этот раз он прибыл верхом и, судя по пене, клочьями висевшей на псалиях чалой с белыми ногами лошади, прибыл издалека. Иданфирс не стал дожидаться, пока упрямый кузнец вновь примется докучать просьбой.

- Разве наш разговор не окончен? - бросил он раздраженно.

- Тьма войска идет, - медленно проговорил Старик.

- Врешь! Откуда в степи войску взяться?

Но Старика уже не было рядом. Царь Иданфирс увидел сутулую спину кузнеца, светлый хвост и белые ноги его чалой лошади. От гнева у Иданфирса раздулись ноздри.

- Вернись! - крикнул он громко и зло.

Старик повернул свою лошадь.

- Гордости у тебя, старый, на четырех вождей хватит, - сказал Иданфирс. - Что за войско?

- Не знаю. Раненый прискакал, крикнул: "Тьма войска в пяти переходах!" - свалился с коня и умер.

- Тебе крикнул? Других людей поблизости не оказалось?

- Кочевье на лето пошло. Я оставался, ждал, пока в горне металл поспеет. Никого больше не было.

- Если ты лжешь, Старик, и затеял хитрость, чтобы вызволить из кибитки девчонку, знай, не придумано муки, которую я не обрушу на твои старые кости. Сам смерти запросишь.

Старик не любил, когда ему угрожали. Он придержал Белоножку, и злые слова затерялись в криках, грохоте бубнов, в клекоте бронзовых птиц.

Иданфирс кольнул акинаком руку и коротко крикнул:

- Мадий!

Мадий был вторым предводителем его дружины.

- Есть слух, что с заката движется войско, - сказал Иданфирс, когда Мадий подъехал. - Возьми десятерых, проверь.

- Оу! Оу! Оу! - завопили в этот момент гадатели.

- Савлий! Царь! - завопил весь огромный хвост.

- Оу! Савлий! - закричал Иданфирс вместе со всеми.

Никто из вившихся рядом дружинников Савлия не расслышал, что приказал молодой царь Мадию. Увидели только, что десять воинов понеслись через степь, но зачем и куда были посланы - этого никто не знал.

Отправив разведку, Иданфирс спохватился, что не видит старого кузнеца. "Привести!" Бросились искать и нигде не нашли. Недаром слава о Старике ходила, что оборотень, хоть в зверя, хоть в птицу - в кого угодно обернуться может.

Всех жаворонков в небе не перебьешь, всех лисиц в степи не переловишь. Исчез Старик...

- Нас десять, - сказал Мадий, когда, промчавшись по открытому месту, отряд спустился на дно длинной и узкой балки. - Орик и Токсарид остаются здесь.

Торговые гости из Ольвии рассказывали о гонцах, расставленных Дарием на дорогах огромной Персидской державы. До той поры, пока нет спешного сообщения, гонцы пребывают в бездействии. Но стоит случится важному событию, к примеру, вспыхнет восстание в покоренной стране, гонцы срываются с места и скачут стремглав от заставы к заставе. Торговые гости клялись своими богами, что весть достигает царских ушей быстрее, чем если б ее принес быстрокрылый и вездесущий ветер.

Постоянных застав скифы не держали. Однако передавать известие от гонца к гонцу принято было и у них. Наука простая. И деды, и прадеды знали, что свежие кони несутся быстрее, а отдохнувшие всадники крепче сидят в седле.

Мадий разбил отряд на пять пар - по два всадника на каждый день перехода. Первая пара останется ожидать вестей на дне этой балки. Последняя пара доберется до цели. Остальные растянутся на пути.