Скифы в остоконечных шапках

- Спасибо за верную службу, - сказал Дарий и обнял Гестиея за плечи. - Я твой должник, проси, что хочешь, отказа не будет. Но и у меня к тебе просьба есть. Сделай милость, не упоминай про скифов в остроконечных шапках. Одержал я над ними победу достославную на все времена. Счет на камнях не понадобился: из пехоты почти никто не спасся, из конницы уцелели немногие. Воины! - обернулся Дарий к остаткам своей разбитой армии, выстроенной на берегу. - Запомним скифов в остроконечных шапках?

- Запомним, великий царь!

Дарий невесело рассмеялся и подал знак начать переправу.

22. ТАЙНА ЖЕЛЕЗА И СТАЛИ

Из сомкнутой пасти железных щипцов тянулись четыре серебряных проволоки. Их противоположные концы были крепко зажаты клещами с витыми ручками. Медленно поворачиваясь, клещи свивали проволоку в причудливый жгут.

- По краю пойдет, - сказал Старик.

Он сидел на высоком камне, горбом выпиравшем в траве. Узловатые пальцы крепко держали щипцы. Арзак своими клещами мог свободно вертеть и гнуть проволоку, не боясь, что она сорвется. Украсить край новой серебряной чаши Старик доверил ему.

Чаша стояла тут же, на плите наковальни. Она напоминала готовый раскрыться цветок или утонувшее в листьях яблоко с отсеченной верхушкой. Во всей степи один Старик мог сделать такую чашу. По низу вился узор из круглящихся желобков - листьев, верх украсит серебряный жгут, свитый Арзаком. Но главное будет на круглых стенках. Их ровный блеск послужит нарядным полем для фигур сыновей Таргитая, испытавших однажды по воле отца свою ловкость и силу. Старшему не повезло - тетивой выбил зуб. Средний исхитрился древком пропороть ногу. И только младшему брату, Скифу, тугой и крепкий отцовский лук пришелся как раз по руке.

Живи вековечно память о гордом Скифе! Серебро донесет подвиг героя до самых отдаленных потомков.

- В Ольвии Таргитая называют Гераклом, тот тоже, как Таргитай, побеждал чудовищ, и эллины думают, что Скиф его сын.

Старик потянул жгут. Криво свернувшийся виток расправился и встал в ряд с остальными. Арзак, сказавший о Геракле и Таргитае, прикусил с досады губу. Сколько раз он давал себе слово молчать во время работы. Старик ведь молчит.

Кузню Старик, как всегда, разместил в полете стрелы от кочевья. Он обзавелся новой кибиткой, соорудил новые наковальни и горн. Готовил еду, приносил топливо и раздувал в горне огонь раб и персов. Все было другое. Только лошадь осталась прежней, и после того, как Арзак вернулся, две чалые лошади похожие друг на друга, словно Белоног был отражением Белоножки, снова паслись рядом. Не хватало их прежнего дружка Лохмата.

Трудно было думать о тех, кого не хватало...

- Я закопал ее на краю Ольшанки, - такими словами Старик встретил Арзака, когда Арзак отыскал кочевье, с которым продвигался Старик. Старик и раньше менял места пребывания, то с одними походит, то к другим перейдет.

"Оборотень", - говорили о нем люди и пугали им малых детей, но, завидя кибитку и горн вблизи своего кочевья, кричали радостно: "Старик приехал! Смотрите - Старик!"

Приезд Старика означал, что помятые щиты будут выпрямлены, прохудившиеся котлы залатаны. Появятся новые гривны с конями, летящими неутомимо, как солнце, будут бляшки с пантерой, свернувшейся кольцом, как на луне. Без Старика степь не степь и скифы не скифы. Каждый знал, что заговоренные Стариком разящие без промаха наконечники помогли прогнать персов. Ходили даже слухи, что Золотую пантеру бог войны - Меч передал Иданфирсу через Старика. Степь была полна рассказами о своем мастере. Все знали, где он находится. От кочевья к кочевью люди указывали Арзаку дорогу.

- Я вырыл яму наверху обрыва, - продолжал говорить Старик. - Сколько нашлось браслетов и гривен - все надел на нее. Лепешки у него положил, горшочек меда поставил.

Арзак не удивился, что Старик прежде всего заговорил о Миррине. Давно, десять лет назад, Старик вынес Миррину из кровавой лужи, и она стала ему как дочь.

- В Ольшанке обрыв крутой. Ни человек, ни зверь не разроют яму, добавил Старик. Редко он произносил подряд так много слов.

- Одатис спасла, а сама погибла, прошептал Арзак. - Ксанф сказал, что, когда станет мастером, его первой работой будет плита с изображением Миррины. Миррина будет стоять в эллинском платье, с покрывалом на опущенной голове. Филл сказал, что Миррина стала звездой, и мы зовем Мирриной звезду у Ковша.

- Кто эти люди? - спросил Старик.

Арзак рассказал и про сонное зелье Ликамба, и про то, как подкоп вели, и как в Ольвию добирались:

- Когда Одатис проснулась, она долго спрашивала: "Арзак-окс, мы в царстве Вечности? А почему ты здесь, разве ты тоже умер? А кто эти чужеземцы?" Я ей все рассказал, как тебе рассказываю. Я сказал: "Миррина дала тебе жизнь и за это сама поплатилась жизнью. Не забудь свою мату. Не забудь свою родину-степь во второй своей жизни среди эллинов. Ксанф и Филл будут тебе защитой и братьями" Одатис заплакала. Я сам чуть не плакал, когда мы добрались до места и наступило время расстаться.