Скифы. Великая Скифия

Денепра вопросов задавать не стала. Для уборки в комнатах есть свои служанки, но мало ли еще какие дела в княжеских покоях?

Тетка Голуба привела Денепру в большую комнату, в которой находился мужчина в красивой одежде, украшенной золотом и серебром.

– Князь Коман это, – шепнула тетка Голуба на ухо Денепре, и Денепра поклонилась.

Князь подошел к ним.

– Как тебя зовут? – спросил он, остановившись перед Денепрой.

– Денепрой ее зовут, – поспешила ответить тетка.

Князь пристально взглянул в лицо Денепры.

– Денепра, – сказала Денепра.

Она не понимала, почему князь проявил к ней, простой девушке, интерес, но здраво рассудила, что скоро все прояснится.

– Не бойся меня, – сказал князь.

– А я и не боюсь, – смело сказала Денепра.

Князь улыбнулся.

– Как и тех двоих во дворе?

Денепра почувствовала, как жар прилил к щекам, и она смущенно опустила глаза.

Тетка Голуба с недоумением уставилась на нее.

– Они сами виноваты, – сконфуженно пробормотала Денепра.

– А если бы они поколотили тебя? – спросил князь.

– Не, когда я сержусь, со мной никакого сладу нет, – скромно похвасталась Денепра. – Меня даже Данав побаивался, а он самый сильный человек, которого я знаю.

– Ну что же! – проговорил князь и хлопнул в ладоши.

– Ты чего же, негодная, натворила? – испуганно зашептала в ухо девушке тетка Голуба.

– Ничего, – в ответ шепнула Денепра. – Во дворе ко мне двое приставали, я их нечаянно и побила.

– Ох, горе мне, – вздохнула тетка и обратилась к князю: – Князюшка Коман, прости ее, выросла девка здоровенная, а умом слабая – не знает меры силы своей.

– Ты чего? – удивленно обернулся князь.

– Я ее сегодня же в деревню отправлю, – сказала тетка Голуба.

– Погоди, – сказал князь.

В комнату вошла хрупкая девушка.

Тетка поклонилась.

– Здравствуй, княжна Порусса.

Денепра также поклонилась.

– Ты меня звал, отец? – спросила княжна Порусса.

Князь показал на Денепру.

– Порусса, вот Денепра. Она только что поколотила двух парней.

Порусса бросила изумленный взгляд на Денепру.

Князь продолжил:

– Ты жаловалась, что тебе мешают охранники-мужчины, так вот – я предлагаю тебе в охранницы эту девушку. Она сильна, храбра, а умению сражаться мечом и другим оружием ее научат дружинники.

Порусса подала руку Денепре.

– Я рада, если у меня будет не только охранница, но и подруга.

Услышав решение князя, тетка Голуба только покачала головой да пробормотала под нос: «Вот и младшая сестра пригодится».

Глава 4

Пастбище находится недалеко: по хорошей дороге – чуть больше полудня неспешного хода. А напрямик – по горной тропе – так и за час успеешь. Но по горной тропе коров не провести, там и людям опасно.

Когда что-то повторяется из года в год, то люди из этого создают традицию. Вот и выгон скота на горные пастбища в Водине также превратился в торжественную церемонию.

Как только прокричали петухи, Данав вышел на темную деревенскую площадь.

На нем белые шаровары, чистая белая полотняная рубаха. На ногах кожаные сапоги. Рубаха подпоясана кожаным поясом, украшенным бронзовыми фигурками зверей. На поясе висит фляга с чистой водой.

Через плечо накинут овчинный полушубок – нужная вещь: в горах ночи холодные.

На другом плече висит холщовая котомка – в котомке огромный каравай хлеба, связка сушеной таранки, добрый кусок сала, десяток луковых головок, чеснок и несколько мешочков с крупой, в основном пшенной, чтобы варить кулеш, заправленный салом и луком. Больше ничего не надо: остальное – лишний вес.

Пастух голодным не останется. У пастуха целое стадо коров, коз, овец, которых предстоит доить дважды в день. Молока будет море разливанное. Из молока пастухи будут делать брынзу. А скиснет молоко в бузу – и это пойдет в пищу. Буза – любимая еда пастухов.

А когда устроятся на месте, Данав сходит на охоту.

В горах дичины изобилие, а у любого пастуха есть лук и копье. Мясо будет в изобилии. То, что сразу не съедят, засушат в бастурму.

В общем, пастухи в горах не умрут с голода.

У ног Данава легли лохматые собаки. Собаки лично обучены Данавом пастушьему делу.

Было так тихо, что Данаву показалось, что он один-единственный на свете, и даже по его спине пробежали холодные мурашки: человек – существо стадное, поэтому больше всего боится остаться в одиночестве.

Подтянув на спину полушубок, Данав окинул взглядом небо – восточная сторона чистого глубокого небосклона золотилась ровным сиянием. Дым из очагов лениво поднимался столбом прямо вверх. Отметив, что приметы обещают хорошую погоду, – впрочем, так уж ли хороша ясная погода, если обожженная солнцем земля идет трещинами, когда все живое только и мечтает, как о живительной влаге? – Данав негромко проговорил: «Пора!» – вынул из котомки рожок, обтер его рукавом и приложил к губам.

Тишину разорвал нежный звук.

Тут же тявкнула дворовая собака – пастушьи собаки в ответ грозно заворчали.

Замычала корова, другая. Послышались сонные женские голоса. В ночи они звучали оглушительно. Застучали открывающиеся деревянные запоры.

Данав любил эти минуты, потому что чувствовал себя в этот момент самим создателем мира.