Скинхед

Наступило молчание. Зал оставался как бы оглушенным сообщением Учителя. Потом всех словно прорвало: "А почему по телевизору обо всем это - ни слова?!" "А в Москве кавказцы - кто их к черту разберет: армяне, азербайджанцы, чеченцы, грузины, ингуши - живут припеваючи!" Кто-то предложил: "А что если имя Евгения Родионова присвоить клубу? Или музей мученика создать?" И лейтмотив всеобщего протеста: "Давить их, гадов!", "Не давить, а выдавить их из Москвы!" И вдруг Учитель сделал мне знак. Мне тоже надо что-то сказать. А что? У меня перед глазами казнь солдата. Его заплаканное лицо. И больше ничего.

- Сколько ему было - солдату Родионову? Восемнадцать дет, двадцать? Говорят у них там, на Кавказе есть такое понятие - кровник. По-нашему - кровь за кровь! Я недавно фильм смотрел про Великую Отечественную войну. Про то, как немцы измывались над русскими. Никого не жалели: ни женщин, ни стариков, ни детей. И вот командир партизанского отряда призвал крестьян: кровь за кровь! Так и дошли партизаны до Берлина!

Я знаю, мы - великий народ, мы непобедимы. Но это должен подтвердить каждый своей жизнью. Только так мы можем сохранить в себе все истинно русское, нашу веру. Веру в Россию. И каждый черномазый, ступая ногой на московскую землю должен знать - за смерть солдата Родионова в ответе и он, как и все они!

У меня пересохло в горле. Учитель внимательно вслушивался в мою речь. Те, кто захватили наши рынки, магазины, дискотеки, даже школы! Всюду они, черные. А ведь мы в самом сердце России - в Москве. Можно сказать, в собственном доме. Кто же хозяева в нашем доме? Мы, русские, у себя дома должны уступать им наши дома, нашу работу и наших женщин?!

- Хватит плакаться по утраченной державности! Настало время вернуть России ее былое величие! - Учитель встает. Его слова тонут в гуле одобрительных возгласов и аплодисментов.

Затем Никита поднимает вопрос о дисциплине в тренажерном зале. Как бы к слову, Васек, всеобщий любимец, балагур, замечен им с сигаретой. Учитель: "У сигареты два конца - на одном конце уголек, а на другом - дурачок".

Все дружно гогочут. Учитель взглядом останавливает всеобщее ржание и чтобы ни у кого не оставалось сомнений в отношении такого рода проступков бросает в зал: "Дураки тут не нужны". Еще один прокол и Вася может забыть дорогу к "Красному кольцу". Я невольно втягиваю голову в плечи и прячу взгляд, представив, как буду выглядеть, если станет известно, что я тоже иногда балуюсь сигаретами.

При выходе из клуба решаю, что надо бы подойти к Федьке, а то последнее время совсем перестали видеться, разве что на переменах в школе, да, в клубе накоротке пересечемся. Так уж расписано время - у него свои часы тренировок, у меня свои, а после клуба рад бы до постели доползти.

- Федька, ты домой? Пошли вместе?

- Извини, но я к Дашке в гости иду, у нас свиданьице. - Федька сияет, как начищенный горшок. - У нее шнурки на дачу отбыли, так что впереди веселая ночка!

"Танцуй, Россия! Не плачь, Европа! - пропел он, переиначивая песню. - У нее - самая, самая, самая лучшая попа!"

И он крутанул бедрами - зазывающим движением.

- А Наташка?.. - Я хотел спросить есть ли варианты, но Федька, даже не дослушав, махнул рукой:

- У нее, оказывается, парень есть, у них любовь-морковь, так что ты извини. - Федька снисходительно улыбнулся: - Да ты не расстраивайся, наступит и твой час. Когда-нибудь…

Не успел я и глазом моргнуть, как он ускакал к своей Дашке, оставив меня стоять в гордом одиночестве перед клубом. Вроде и устал, и поздно уже, и домой пора, но чего же на душе кошки скребут? А чего вдруг стало грустно? Только что такой подъем и сразу пустота. Я эту Наташу и разглядеть толком не успел, а все равно обидно. Мои размышления прервало появление Учителя. Я топчусь в нерешительности, не знаю, как тут быть. Может, подойти? Допустимо ли такое - запросто первым подходить к Учителю? А может, сделать вид, что не заметил? Моим колебаниям он сам кладет конец, шагнув навстречу мне.

- Ну что, солдат, домой не хочется? - На нем была шикарная черная лайковая куртка в сто раз лучше, чем приглянувшаяся мне соседская.

- И сам не знаю … - я замолк на полуслове.

Михаил улыбается:

- Ты сегодня выступал с душой, молодец. Тебе в каком направлении? - Я киваю головой в сторону своего дома. - Вот и хорошо, пошли вместе. Поговорим за жизнь.

- Я собирался завтра с тобой поговорить, но раз такая оказия, то грех не воспользоваться, - его голос звучал очень ровно, спокойно. В то же время что-то меня заставило собраться и подпоясаться, как любит говорить бабушка.

- Вообще-то, у меня все в порядке, - бодро поддерживаю я начавшуюся беседу.

- Значит влюбился? - Михаил засмеялся.

Смех у него не злобный, я даже сказал искренне-дружеский.

- Ты думаешь, ты один в свои шестнадцать лет мучаешься делами сердечными?