Скинхеды (Skinheads)

Терри не мог уяснить, что происходило с реальностью, изо всех сил старался разобрать путаницу в своей голове, зная, что он должен продолжать идти вперед, улицы вокруг него заполнил лунный свет, а он был счастливым парнем в ботинках и подтяжках, паренек в белых брюках и синей куртке, передвигающийся, как стрелок из вестерна, развязно и сознательно в то же время, а вокруг него плясали серебряные искры, электричество скользило по миллионам черных проводов, и он направлялся к аркаде, месту, где новая порода людей проводила свое время, скользя по бетону, скатываясь в желоб и выпрыгивая наружу, ребята откатились назад, заметив его приближение, мужчина средних лет с дробовиком и маской уверенности на лице.

В этой компании детей был его сын, и он хотел сказать ему, чтоб тот был осторожен, что мир – опасное место, старался идти быстрее, спешно пробираясь через изогнутые террасы, прокладывая путь в туманное будущее, его отражение слишком долго задерживалось в окнах, не хотело позволить ему двигаться быстрее, и глянув в стекло, он увидел рядом с собой Эйприл, она тянула его за рукав, тянула назад, и он почувствовал, как развязность улетучивается, уступая место печали, его плечи повисли, он понимал, что может видеть ее лишь в отражении, ее слова – лишь шепот, а прикосновение такое слабое, он никогда не может быть уверен, что все это правда, он увидел ее образ, впечатавшийся в стекло, образ растянулся, словно был лишь пластиковой оберткой, ее пальцы пытались пробраться наружу, она пыталась дотянуться до него. Он не хотел оставлять ее позади, но знал, что если он не продолжит свой ход, он взорвется и истечет кровью. Дома неожиданно замерли и обратились булыжником, опаленные взорванные обломки. Дальше он пошел один.

Лориэл и его друзья выбрались из потока впечатлений, следов тех лиц и событий, через которые он прошел, тотчас же узнавая. Этот чистый новый мир, о котором он так много слышал, не очень-то отличался от старого. Он весь состоял из аналогов и версий, рубленых испытанных ощущений, выставок любви и уважения. Это было ясно как день. Он должен был пойти домой. Он был свободен.

Он услышал гром. Звук был яростный и заставил его подпрыгнуть в воздух, и он увидел себя парящим в пространстве, как космонавт, понимая, что это был не гром, а выстрел дробовика, один ствол разрядился на расстоянии. Он был поражен, увидев себя самого внизу, на своей кровати, в своем доме, укрытого одеялом и стучащего зубами, тело покрыто потом, черты размыты, словно большая масляная голова растеклась по куче подушек. Он чувствовал запах пота, пропитавший его простыни, кислый запах страха и неудачи. Побочный эффект от приема препаратов должен был уже закончиться.

Раздался выстрел из второго ствола, и он снова отступил на улицу, слыша рев толпы на футбольной площадке, рев нарастал.

Он шел по другим террасам, мимо других тайных духов и скоро зашел в тупик. Он не мог понять, куда делся его сын. Он оглянулся и посмотрел назад, увидел гаражи и огороды на холме, возвышавшемся над домами, ряд галерей и закусочных. Вспыхивали тысячи электрических огней, но он не видел людей. Даже за стеклами было пусто. Город был безлюден. Он улыбнулся. Это не было такой уж неожиданностью. Ясно, что здесь произошло. Он почувствовал себя мудрым. Все улетели на Луну. От возбуждения по телу прошла дрожь, желчь разлилась от живота, ударив в глотку, отступив, только когда он закинул голову назад, уставившись в небо, на свой потолок, почувствовал тепло лунных лучей на своем лице, лекарство в его организме отступило назад, во внутренности.

Коридор раскрылся, и он поспешил туда, в прохладу и полумрак, какие-то руки похлопали его по спине, иностранные слова перемешивались с английскими, и он уловил яркие цвета Юнион Джека, покрывавшего стену, почувствовал запах свежей краски, снова вошел в проход, обратно к лунному свету, и понял, что смотрит на свой дом детства. Из окна выглядывала его младшая сестра. Она махала ему рукой и подпрыгивала, стуча по стеклу. Он не видел ее лица, понимая, что это не могла быть она, так как она была где-то в другом месте. Он задумался, что это могла быть за девочка. Она была маленькой, беловолосой. Он увидел своих маму и папу на кухне, они тихо разговаривали, обняв друг друга и смеясь, потом потянулись к тарелкам с едой, ушли с поля зрения, сели за стол и принялись за еду. Он улыбался и чувствовал себя таким счастливым, хотел войти и присоединиться к ним, хорошо поговорить, все тайны и секреты прошлого теперь уже открыты и неважны, но он знал, что не может войти, пока не может, не был уверен, что может это сделать, только стоял и ждал на улице, понимая, что Джордж выйдет через минуту.