Скипетр Дракона

— Слишком долго бароны были проклятием Аглирты, — сказал Датджек старому стражнику, застывшему по стойке «смирно» на расстоянии выпада; седые усы стражника дрожали. — Теперь самое время — и, пожалуй, оно настало уже давно, — чтобы кто-нибудь начал охоту на баронов. Не столь приятное развлечение, как скачка за оленем, но, надеюсь, куда более выгодное. Как тебя зовут, старый вояка?

— Т-тарим, лорд Кровавый Меч, — выдавил стражник, опускаясь на колени и протягивая Датджеку свой меч рукоятью вперед.

— Ты мудр, Тарим, — с холодной улыбкой произнес лорд-воитель, — и благоразумен. Ты можешь остаться в живых, если со всем усердием сослужишь мне одну маленькую службу: скажи латникам Сиятельного, что теперь я — их господин. Барон Сиятельный, если нужно. О да, и скажи им еще вот что: их предводитель требует, чтобы они приготовились к войне и две ночи спустя собрались здесь, готовые выехать.

— Слушаюсь, лорд Кровавый Меч. Чтобы были готовы выехать. — Старый воин поднялся и остановился в нерешительности, ожидая дальнейших распоряжений.

Ледяная улыбка Датджека стала шире.

— Нет, я не скажу тебе, куда выехать. Просто скажи им: мы едем на войну.

Стражник кивнул.

— По пути охотясь на баронов, — пробормотал он, стараясь выдавить ответную улыбку.

Кровавый Меч улыбнулся еще холоднее.

— Люди склонны переоценивать благоразумие, ты не находишь?

— Да, лорд, — поспешно произнес Тарим и повернулся, чтобы идти прочь; его тело вновь сотрясала заметная даже со стороны дрожь.

2 УВЯЗНУВ В ПРИКЛЮЧЕНИЯХ

ЧЕЛОВЕК, скрывавшийся на дереве, подался вперед, желая не упустить ни единого шепотка, ни даже единого вздоха из того, что происходило на дороге. Над обмякшими, безжизненными телами лучников уже жужжали мухи, а молнии, убившие этих людей, все еще искрились вокруг ладоней волшебника, стоящего на дороге.

— Ты должен оставить нас в живых, если тебе есть дело до Аглирты, — прохрипел Сараспер и искоса глянул на чародея, не проявляя ни малейших признаков страха. — На этой земле слишком долго не было не только короля, но и законов, если только не считать законами бесконечные прихоти бессовестных баронов и наместников. Мы боремся за Аглирту, где человек сможет путешествовать без страха, где крепкие законы и нерушимый мир позволят людям растить урожай, заниматься ремеслами и зарабатывать деньги, не испытывая постоянного страха перед жестокими баронами и их…

— Магами? — усмехнулся молодой красавец. — Я думаю, мы все желаем мира и доброго правления, целитель. А луки лучше натягивать для того, чтобы добыть оленя к ужину, а не для того, чтобы забрать человеческую жизнь. — Пнув ногой труп ближайшего лучника, он добавил: — Но, может статься, если бы они были живы, так тоже утверждали бы, что отстаивают дело мира под властью мудрого и законного правителя, — и как выбирать между вами? Вас всего четверо, вы одеты как разбойники, в то время как их много и они похожи на сплоченный отряд, которым кто-то командует… а в наши дни, в дни Высочайших Князей и регентов, я не могу поверить в то, что мятежная армия топчет землю Аглирты!

— Кто ты такой, — негромко спросил Сараспер, — чтобы насмехаться над нами?

Хоукрил зарычал от жгучей боли; целитель и волшебник повернули головы и увидели, что латник, собравшись с силами, вырвал стрелу из тела. Следом выплеснулась струя темной крови, и Хоукрил боком осел на дорогу, корчась от боли и стеная. Сараспер осторожно усадил Эмбру в заросли папоротника, поднялся и подошел к латнику.

— Оставайся на месте! — рявкнул маг, подняв искрящиеся руки.

Сараспер опустился на колени возле раненого друга и спокойно сказал:

— Исцеление — это мое дело, сэр маг. За годы своей жизни я вылечил множество людей и могу излечить еще больше за оставшиеся мне годы, хотя остается только надеяться, что ты способен не только испепелять молниями любого, кто не повинуется тебе.

Пачкая пальцы в крови Хоукрила, он начал расстегивать ремешки и пряжки его наплечника.

— Внимай мне, целитель! — В голосе мага прозвучали визгливые нотки гнева. — Я Джаварр Радужный Дракон, и…

Сараспер поднял голову, взглянул в глаза магу и кивнул.

— Ты пришел в Аглирту, чтобы отомстить за смерть своей сестры, — мягко продолжил он. — А она умерла от руки мага, следует заметить.

Яркие молнии заблистали вокруг стиснутых в кулаки рук Джаварра — и угасли. Маг глубоко, прерывисто вздохнул, затем спокойно произнес, словно обсуждая ничем не примечательный погожий денек:

— Ты верно все понимаешь, целитель. Каталейра Радужный Дракон была самым способным из ныне живущих магов нашего семейства, и мы двое были… близки. Мы часто разговаривали на расстоянии, и я прекрасно знал, что она полюбила своего учителя — здесь, в Аглирте. Но насколько моя магия могла мне поведать, сестра умерла от его руки, и ее способность чувствовать стала свойством сотворенного им чудовища. Я с трудом мог поверить в это, и все-таки…

Голос Джаварра снова набрал силу; молодой маг выкрикнул: