Скиталец

Потом однажды (сколько дней миновало с той поры, как его унесли в подвал Осиного Гнезда, Томас не знал) за ним пришли два прислужника де Тайллебура. Они обрядили узника в штаны и рубаху из грубой шерсти, вынесли во двор замка и швырнули в пустую телегу, на которой, судя по запаху, обычно возили навоз. Ворота башни со скрипом открылись, и ослепленный бледным солнечным светом Томас в сопровождении двух десятков ратников, носивших цвета сеньора Ронселета, покинул Осиное Гнездо. Почти не сознавая, что происходит, он лежал, скрючившись от боли, на грязных досках, вдыхал тошнотворный смрад и хотел умереть. Лихорадка продолжала терзать юношу, отнимая последние силы.

— Куда вы меня везете? — спросил он, но никто не ответил, а может быть, его слабый голос просто никто и не услышал.

Шел дождь. Телега, громыхая, двигалась на север. Встречные селяне крестились, и Томас то впадал в беспамятство, то приходил в себя. Решив, что его везут на кладбище, юноша попытался окликнуть возчика телеги и объяснить, что он еще жив, но вместо возницы откликнулся брат Гермейн, сердито заявивший, что Хуктону следовало оставить книгу у него в Кане.

— Ты сам виноват, — сказал старый монах, и Томас решил, что видит сон.

В следующий раз его внимание привлек звук трубы. Телега остановилась, и он услышал хлопанье ткани, а подняв глаза, увидел, что один из всадников машет белым флагом.

«Не мой ли это саван?» — подумалось Томасу. Младенца, едва появившегося на свет, пеленают, а покойника, когда он покидает сей мир, заворачивают в саван. Юноша заплакал, ибо не хотел, чтобы его хоронили, но внезапно услышал английские голоса и понял, что это сон. Тут чьи-то сильные руки подхватили его и понесли прочь. Хуктону хотелось закричать, но он был настолько слаб, что потерял сознание.

Когда Томас очнулся, было темно. Он находился в другой повозке, на сей раз чистой, и лежал на соломенном матрасе, укрытый одеялами. Повозка имела кожаный, натянутый на деревянные дуги верх, защищавший от дождя и солнечного света.

— Вы везете меня хоронить? — спросил Томас.

— Хватит нести чепуху, — услышал он в ответ и узнал голос Дугласа.

— Робби?

— Ага, это я.

— Робби?

— Эх ты, бедняга, — сказал шотландец и погладил Томаса по лбу. — Ну и досталось же тебе.

— Где я?

— Мы едем домой, Томас, — ответил Робби, — домой. В Ла-Рош-Дерьен.

* * *

Оказывается, его выкупили. Через неделю после исчезновения Томаса и два дня спустя после того, как их отряд вернулся в Ла-Рош-Дерьен, в гарнизон явился посланец под белым флагом. Он привез письмо от Бернара де Тайллебура, которое было адресовано сэру Уильяму Скиту.

«Отдай нам книгу отца Ральфа, — говорилось в письме, — и Томас из Хуктона вернется к своим друзьям». Уилл Скит попросил, чтобы ему прочитали и перевели послание, но, не имея ни малейшего представления, о какой книге речь, спросил мессира Гийома. Тот, в свою очередь, обратился к Робби, а Робби — к Жанетте. На следующий день шотландец отправился в Ронселет.

Потом приключилась двухнедельная задержка, потому что нужно было доставить из Нормандии брата Гермейна. Де Тайллебур настоял на этой мере предосторожности, потому что попечитель скрипториума видел книгу и мог подтвердить, что англичане их не обманывают.

— Вот такие дела, — завершил свой рассказ Робби.

Томас уставился в потолок. Интуиция подсказывала ему, что книгу не следовало отдавать врагам, путь даже благодаря этому он остался жив и находился теперь в безопасности.

— Книгу-то они получили, — продолжил Робби с нескрываемым злорадством, — но мы кое-что в нее от себя добавили. — Он ухмыльнулся. — Сперва мы переписали целиком все, что было, а потом добавили туда всякой заумной чуши, чтобы заморочить им головы. Запутать их и сбить с толку. Понимаешь? А тот сморщенный старый монах так ничего и не заметил. Вцепился в эту книгу, словно голодный пес в кость.

Томас поежился. Он чувствовал себя раздетым, обесчещенным и чуть ли не оскопленным. Его унизили, сломали, превратив в вечно трясущееся от страха, скулящее существо. Он не произнес в ответ ни звука, но по лицу его текли слезы. Все тело его болело. Томас даже не знал, где он. Лишь помнил, что его привезли обратно в Ла-Рош-Дерьен и подняли по крутому лестничному пролету в эту маленькую комнатку под крутыми стропилами крыши. Стены здесь были наспех оштукатурены, а в головах кровати висело распятие. Сквозь мутное стекло пробивался грязный буроватый свет.

Робби продолжал рассказывать ему о вставках, которые они от себя добавили в книгу отца Ральфа. Дуглас похвастался, что это он придумал, и после того, как Жанетта скопировала книгу, дал волю своей фантазии.

— Только представь, я там написал, что на самом деле Грааль в Шотландии. Пусть эти сукины дети порыщут среди вереска, здорово, а?

Он рассмеялся, а когда заметил, что Томас не слушает, все равно продолжил говорить. Потом в комнату вошел еще кто-то и утер с лица Томаса слезы. Это была Жанетта.

— Томас? — позвала она. — Томас?