Скиталец

Она оцепенела, когда Гэри отпустил руку Кейт и открыл дверь. Втрой раз за столько месяцев мир Лары рушился. Проходя через дверной проем, она остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на Гэри и Кейт. Они помогли Ларе в трудную минуту, самоотверженно и, вероятно, дорогой ценой для их маленькой семьи. Это было больше, чем сделал бы кто-либо другой. Больше, чем они должны были сделать.

— Вот, — Лара протянула кувшин Гэри.

Его брови приподнялись.

— Нет. Мы не можем принять это.

Позади него Кейт прикрыла рот рукой.

— Пожалуйста, просто возьми, — она крепче сжала ручку. На улице было по меньшей мере с десяток других людей, которые, вероятно, обменяли бы на это еду, но кому это было нужно больше, чем этим двоим? — В знак благодарности. За все, что вы оба для меня сделали.

Глаза Кейт наполнились слезами, когда Гэри нерешительно принял подношение. Лара проигнорировала укол сожаления, когда отпустила его, занятая тем, что снова закрывает рот и нос салфеткой. — Будьте осторожны.

— И ты, — сказала Кейт хриплым голосом.

Лара ушла, чувствуя странную тяжесть, несмотря на пустые руки.

Ее дом стоял на северной окраине человеческих трущоб. Только широкая дорога — грунтовая и гравийная, с торчащими из нее в разных местах длинными ржавыми рельсами, — и Стена отделяли ее от района Ботов, где уже загорались огни. Если бы у них были средства, она бы давно убедила Табиту переехать как можно дальше от стены.

Лачуга Лары, как и все остальные, была сделана из различных материалов. Основание было кирпичным, собранным из соседнего здания, которое рухнуло, когда Лара была маленькой. Деревянные доски, из которых были сложены стены, были взяты из того же места. Сверху он был покрыт куском листового металла. Ей всегда нравилось слушать, как дождь и песок барабанят по крыше во время грозы.

Колокольчики, висевшие у входа, зазвенели на ветру. Она использовала тонкие, но прочные лески — леску для рыбалки, как сказала Табита, хотя Лара не знала, что поблизости есть рыба, — чтобы подвесить разномастную коллекцию ложек, вилок, ножей и ключей к металлическому кольцу. Музыка, которую они создавали, была случайной, но в поселении больше ничего подобного не было. Она была удивлена, что их не украли на металлолом; вероятно, потому, что никто не хотел долго находиться в тени стены.

Она отодвинула дверь в сторону и вошла, бросив сумку на свой поддон. Прикрывая дверь, она оставила щель; немного больше воздуха помогло бы избавиться от дневной жары.

Сняв с головы повязку, она бросила ее в стопку запасной ткани и застонала от ощущения прохладного воздуха на своей коже. Она вытащила заколку из волос и распустила косу. Распустив волосы, она провела по ним пальцами, закрыв глаза и массируя кожу головы. Несмотря на то, что она была прикрыта, грязь проникла внутрь. Если бы вода не была такой драгоценной, она бы ополоснула волосы.

Глубоко вздохнув, она открыла глаза и опустила руки.

Она пересекла маленькую комнату, развязала пояс на талии и достала фарфоровый осколок и свою потрепанную металлическую зажигалку. Последняя была одной из ее самых ценных вещей, которую она не хотела обменивать. Топливо было достать нелегко, но легкий доступ к огню не раз спасал Лару и Табиту в суровые зимы.

Хотя тени в доме сгущались, и она легко нашла свой фонарь; он всегда был на одном и том же месте. После нескольких попыток зажигалка вспыхнула, и она подожгла фитиль, наполнив хижину мягким оранжевым свечением. Простой фонарь — всего лишь стеклянная емкость с небольшим количеством масла и фитилем через крышку — был одной из ее единственных предметов роскоши. Вероятно, она пользовалась им слишком часто, но он горел медленно и гарантировал, что ей не придется оставаться одной в темноте.

Вернув зажигалку на место, она снова изучила фарфор, повертев его в руке. Она провела по рисунку кончиком пальца, восхищаясь тем, как извилистые линии соединялись, создавая нечто такое красивое. Какой цели это служило? Никакой. Оно просто… было. Как и многие найденные ею остатки старого мира, это украшение не имело ценности и не выполняла свою изначальную роль.

По какой-то причине такие предметы говорили с ней. Она знала, что они были пустышками. Собирать их — пустая трата времени и сил. Но Лара не могла устоять.

Она положила осколок на самую верхнюю полку своего маленького чемоданчика, среди других бессмысленных безделушек, которые она собирала годами, — всех предметов, которые не стоили ничьего времени, чтобы их украсть. Они радовали глаз Лары, и этого было достаточно.

Когда она отвернулась от своих сокровищ, чтобы посмотреть на остальную часть своего дома, то вспомнила, как мало она сегодня сделала. Там был жалкий поддон, на котором она спала, и деревянный ящик рядом с ним с ее немногочисленной одеждой. Голод вернулся, терзая ее внутренности. Здесь не было еды.