Скиталец

— Сейчас в Англии самое начало марта.

— Что? Как?… А где снег?

— Снега на Авалоне не бывает. Тебе следовало раньше сказать.

— Но… Но мне показалось, что прошло не так много времени.

— На Авалоне время течет несколько иначе. Я тебе говорил об этом.

— Ладно. Пусть. В таком случае я хотел бы, что бы меня и мою жену переправили в Англию. Да, и Олхаура, конечно, тоже. Боюсь, я уже несколько запоздал.

— Тебе следовало предупредить меня, что ты куда-то торопишься. На Острове яблок недели сливаются в дни, а месяцы — в недели. Но мне кажется, что тебе стоит задержаться здесь. Нигде больше наши мастера чар не смогут обучить тебя всему необходимому так быстро.

— Быстро? Да я не заметил, как прошла зима!

— Конечно, не заметил. Но если ты вспомнишь, сколь многому успел обучиться, то поймешь, что времени действительно прошло немало.

Дик ненадолго задумался. Он взвешивал все «за» и «против», вспоминал прочитанные книги, обсуждения заклинаний и стихиальных сил и в конце концов был принужден согласиться — изучить все это за два-три месяца невозможно. Он и в самом деле не заметил, как прошло время. Пожалуй, это неприятнее всего. Значит, магия друидов настолько мощна и неназойлива, что он не способен ей сопротивляться.

— Да, согласен. Получается, я и так задержался здесь дольше, чем собирался. Я должен возвращаться во Францию. К своему королю.

— Верность — вещь достойная, но надо и о себе думать. О своем образовании.

— Я считаю себя достаточно образованным.

— Вот как? В самом деле? — Гвальхир слегка улыбнулся.

Дик зло сжал губы:

— Не надо смеяться надо мной. Да, готов согласиться, что я знаю недостаточно.

— И думаю, ты понимаешь, что знаний всегда недостаточно. Подумай еще раз: ты уверен, что тебе именно сейчас надо покинуть Авалон?

— Почему ты так настаиваешь на том, чтобы я остался? Я могу исполнить свой долг в отношении короля и вернуться. Тогда и научусь всему, чему сумею.

Гвальхир слегка передернул плечами, словно у него затекла спина. Провел рукой по лицу. В вечернем свете — они стояли у одного из окон бесконечных галерей Авалона: у того, что выходило на запад, — старик казался усталым и гораздо старше, чем обычно. Хотя, что уж говорить, его возраст перешел все мыслимые границы, которые Дик мог себе вообразить. Он помнил рассказы старого друида о римлянах, уходивших с Британских островов, о временах, когда только строился Вал Адриана. В год, когда родился Христос, Гвальхир уже был друидом.

— Мне почему-то кажется, что ты больше не придешь на Авалон, — сказал старик. — А я привык доверять своим чувствам. Знаешь, моя мать была ясновидящей. Я кое-что унаследовал от нее. Друиды не развивают подобных способностей, даже если они есть, но мои ощущения слишком часто оказываются верны. Ты мне веришь?

— Верю. Но сделаю по-своему.

Гвальхир помолчал.

— Почему? — осторожно спросил он. — Ты считаешь, что наши знания тебе не нужны?

— Считаю, что нужны. Но король Ричард превратился в настоящий камень преткновения между мной и всеми, с кем я общаюсь более или менее тесно. Я не меньше двух раз спорил из-за короля с супругой и никогда не уступал ей. Согласись, оскорблением для нее станет, если я уступлю тебе.

— Да уж — Гвальхир фыркнул, и улыбка мгновенно омолодила его. Теперь он был похож на пятидесятилетнего мужчину, которому, пожалуй, не заказано думать и о женитьбе. — Ну что ж… Вольному воля. Я хотел бы подарить тебе кое-что. Но сперва должен спросить: ты будешь пытаться снять печать еще раз?

— А что, от моего ответа зависит, будет ли сделан подарок или нет?

— Не совсем так. Просто, если ты делать этого не собираешься, подарок тебе ни к чему.

— Как интересно… Положим, собираюсь.

— В таком случае прошу тебя: будь осторожен. Благоприятный момент упущен. Кроме того, первая попытка наверняка насторожила хранителей печати.

— У печати есть хранители?

— Конечно. А ты как думал? Они не появляются в гроте в дни полнолуний — но лишь потому, что как раз в это время печать скрыта от глаз любого мага или жреца. Я уже объяснял, почему ты способен видеть основу этого заклинания именно в полнолуние. Теперь хранители будут начеку и не оставят печать ни на час. — Гвальхир запустил пальцы за пояс и вынул серп. — Возьми.

Дик осторожно взял. Вещица была маленькая, она вся уместилась бы в женской руке. Мерцание металла, из которого изготовили игрушку, было мягким, белым, но на серебро он не походил. В кончик был вставлен маленький искрящийся сапфир, зубчики усажены такими мелкими камушками, что невозможно было угадать, что же это за камни, а ручка оказалась выточена из отполированной кости. Впрочем, за ручку можно было взяться разве что двумя пальцами, даже женская ладонь на нее не легла бы.

— Что это такое?

— Серп. — улыбнулся Гвальхир. — Ну-ну… Не кипятись. Эта вещица может стать опасным оружием, но лучше всего рассекать ею узелок.

— Что за металл?

— Белое золото.

— Я и не знал, что золото бывает белым.

— Ричард, золото не бывает белым. Так называют сплав золота и платины.

— Что такое платина?