Скиталец. Часть 2

Здоровяк поднял голову и начал соображать, что можно сделать. Потом его глаза остекленели, Бьёрн словно смотрел куда-то вглубь себя, потом его взгляду вернулась осмысленность, после чего Бьёрн начал что-то шептать и разводить руки в стороны. Его шепот становился все громче, переходя на крик и на последнем громогласном выкрике, Бьёрн свел руки вместе. Снег вокруг города поднялся и закружил в безумном порыве ветра, поднявшаяся пурга смела с ног воинов Света, сбивая их в кучу и засыпая куполом из снега. Купол становился все крепче, покрывался толстым слоем льда, а потом все резко прекратилось, на поляне стояла полная тишина, а на недавно бушующую бурю не было и намека, на снегу остались только бессознательные тела северян.

— Больше… ничего… не могу… — почти прошептал Бьёрн, закрывая глаза и роняя голову на снег.

— Собираем, скорее! — прокричал Скит, сам растворился в молнии и начал переносить на сани бессознательных сынов Севера.

Скит видел, что купол надолго не удержит войско инквизиторов. Они концентрировали свою энергию в одной точке, чтобы растопить скрепленный божественной силой купол из снега. Когда последний северянин был погружен на сани, мальчики сидевшие на козлах, прикрикнули, ударили вожжами и лоси двинулись в сторону порта. Скит метнул пару клинков из лунного серебра в первых вышедших наружу, успокаивая их навсегда. Подскочил к открывшемуся проходу и встал приготовившись к атаке, но на место теперь отсутствующей руки, положил свою руку Фестиций.

— Господин Скит. — глухим голосом заговорил он. — Идите со всеми, вы должны защитить их от зверей.

— Ты не справишься со всеми, дурень! — Скит опешил от смены речи Фестиция с развязной обратно к благородной, что стряхнул его руку со своего плеча, отшатнувшись.

— Они не смогут выходить всем скопом, господин Скит. Тут достаточно одного умелого мечника, а в таланте им меня не обойти. — Фестиций в доказательство своих слов ловко развернулся и плавным, танцующим движением взмахнул мечом и перерезал горло новому инквизитору вышедшему из снежной гробницы. — Господин Скит, вы должны спасти северян, а я прикрою вашу спину.

— Ты же погибнешь, Фестиций. — голос Се Шандина дрогнул, видя решимость молодого парня.

— Лучше умереть защищая людей с горящим сердцем, чем жить, разочаровавшись в людях и не доверяя никому. — Фестиций повернулся спиной к Скиту, показывая, что спор окончен.

Скит кивнул головой в спину Фестиция, и растворяясь в молнии оказался рядом с санями последними в ряду катящихся по снегу. С тяжелым грузом на сердце, Скит смотрел на выходящих из под снежного купола инквизиторов и падающих к ногам танцующего Фестиция. Скит видел как парень танцует под одному ему слышимую музыку, как его совершенно дикие и непредсказуемые движения позволяли ему уходить от ударов воинов Света, и наносить точные, смертоносные удары, и при этом оставаться невредимым.

— Сил и стойкости тебе, друг. — прошептал Скит.

Фестиций встретил первого вышедшего инквизитора прямым уколом своего прямого меча в глаз, и сделал шаг вправо. Сердце его било барабаном и сердца инквизиторов ему вторили. Однажды в родной город Фестиция приехали музыканты с островов Нув'Нсета, это было полсотни барабанщиков с маленькими барабанами — тайко, их ритм пятидесяти человек, бившими в один такт строился вокруг одного большого барабана — бё-дайко, в который двумя большими палками бил один человек. Именно этот ритм сейчас и слышал Фестиций. Его сердце медленно и громко выдавало ритм как бё-дайко, сердца инквизиторов быстро вторили ему как маленькие тайко. Фестиций задавал ритм этого оркестра и воины Света следовали ему, как только кто-то сбивал ритм, Фестиций изгонял его из оркестра, выгонял со сцены, чтобы зрители не слышали эту фальш. Девушка в том оркестре играла на бамбуковой флейте — сякухати, именно такой сякухати играл рассекая воздух меч Фестиция. Клинки инквизиторов выбивались из этой музыки, и Фестиций выгонял их со сцены. Их движения не следовали музыки и танцу, который ставил Фестиций, а потому он выгонял их со сцены.

Поляна была залита кровью, и завалена трупами воинов Света, они кидались десятком на одного танцующего парня, но не могли даже ранить его, жрицы Света молились Светлоликому Тиморию, но сила которую он давал своим воинам не помогала, танцующий парень невероятными движениями уходил от удара. А потому Светлоликому опять необходимо справиться самому.

Громогласный удар гонга предупредил Феста о серьезном противнике. На сцене появился лучащийся светом воин, нет он не лучился светом, он им и являлся. Его сердце не билось в такт, который задавал Фестиций, а меч не звучал никакой музыкой. В этот момент меч — сякухати Феста сфальшивил выдавая не ту ноту и кисть сжимающая меч упала на красный от крови снег. Фестиций пытался подхватить отрубленную кисть левой рукой, но бесшумный меч воина проткнул его грудь, а следом в спину парня воткнулись еще десяток мечей. Фестиций слышал затихающий бой барабанов, но уже не мог задавать им ритм, теперь он был лишним на этой сцене.