Скиталец: Печать Смерти (СИ)

— Не смотрите по сторонам, — прошептал им. — Пусть они живут своей псевдожизнью.

Возле нас появились белые духи, которые бегали и веселились. В зданиях зажглись печи, где духи что-то готовили, на одной улице появился глашатай и возле него — толпа духов, он поднимал руку и говорил им, на что они делали так же. Мы минули улицы, проходя магазинчики, школы и лазареты, пока не добрались до замка, который потерял свое величие в песке времени: башни обвалились, осталась только одна, где держали пленников. Замок был разрушен, и, казалось, если в него войти, он рухнет.

Мы осторожно открыли двери; внутри было светло, потому что задней стены замка не имелось, из-за этого хотелось еще сильней убраться отсюда. Я посмотрел по сторонам и прислушался, опустил руку на пол и распространил дым по всему замку. Никого.

— Все чисто, — встал я с пола, давая понять, что можно расслабиться. — Иди, Седрик!

Здесь, а именно — на заднем дворе, рассталась с жизнью его жена. Мариэль встала около меня, а Седрик пошел вперед, к кресту, который я сделал после того инцидента; двор был усеян сгнившими цветами. Я создал в его руке букет синих тюльпанов, которые она так любила. И мы остались с Мариэль наедине, наблюдая на расстоянии, как Седрик сел на колени, что-то бормоча.

— Что с тобой вчера было? — прошептала Мариэль.

— Мгновение я был собой. Вот, что я имел в виду, когда рассказывал, что бываю не в себе, — я посмотрел в ее глаза, которые излучали непонятные мне чувства. — Ты испугалась меня?

— Нет, — она взяла меня за руку. — Мне стало грустно, когда я наблюдала за тобой. Из тебя исходила ненависть ко всему.

— Да, — я нежно сжал ее руку и улыбнулся, — ты права, я ненавижу весь мир, но Седрик показал мне другую сторону, в которой не существует слова «ненависть», я пытался все забыть. Однако это не помогло мне.

— Может, — она встала передо мной, — тебе и не надо было пытаться забыть это чувство?

— В каком смысле?

— Ты только вскрывал еще не зализанные раны. Ты сказал, что Седрик пожелал, чтобы ты защищал его, но он не просил тебя забывать про твою месть.

Я дрогнул, ведь она была права: я пытался заковать самого себя в кандалы, которые и так прогнили после столетий скитания. Я медленно повернулся к Мариэль и посмотрел в ее прекрасные глаза. Она не понимала, что происходит. Я нежно сжал ее руку, моя ладонь уже была на ее левой щечке. Не знаю, что на меня нашло! Она отвела взгляд в сторону, но руку не убрала, вся покраснела и закрыла глаза.

ЧТО Я ДЕЛАЮ?!

Раздался бой колокола, я быстро пришел в себя и убрал руку. Мариэль стояла шокированная, да и я сам был не меньше поражен. Мы понимали: это неприемлемо, и нам нельзя было заходить дальше.

— Что это? — прибежал Седрик. — Кроули?

— Да, — помотал головой, приходя в себя. — Это колокол?

Я быстро побежал к выходу, как и мои спутники. Выйдя, вдали мы увидели колокольню, где виднелось черное пятно с человеческий рост и било в колокол.

— Быстро в башню! — приказал я Мариэль и Седрику. — Держи, — протянул королю клубок черного дыма, — Если будет опасность, сожми его, и я приду! И вот еще, — я создал каждому меч, и они убежали.

Они без лишних вопросов вбежали в дверь справа от главного входа.

Пятно спрыгнуло с колокольни и нырнуло в город. Я пошел за ним с созданным мечом громовержца. Так, если это Муран, то нужен или огонь, или молния: его надо жечь, иначе он будет восстанавливаться. Ну, или изрубить его до такого состояния, чтобы он не мог выжить.

Духи все так же ходили и занимались своими делами. Я аккуратно перешагивал ямы в мощеной улице, смотря по сторонам. Прямо на меня шел парад духов. Я вошел в него, как ни в чем не бывало, но мой обзор закрыло белой пеленой. Сложил руки вместе, чтобы зачитать заклинания и развеять их. Но увидел два желтых светящихся глаза, которые было хорошо видно в это дурдоме. Из меча хлынул поток молний, я махнул им, и все озарилось голубым цветом. Молния прошлась по всей улице, оставляя за собой обожжённый тротуар, однако духи все также шли. Глаза пропали, я снова сложил руки и зачитал заклинания.

— Сервамп, прими души твоих созданий, которые похожи на тебя, возьми их и определи, кому какая дорога уготована. Стих седьмой! Раскаяние.

Улицу осветил белоснежный свет, все духи на улице завыли и начали исчезать. Один из них, мужчина средних лет, рассыпался, пока бежал. Мне стало смешно, но после этого из него вылетело черное пятно, которое я не смог разглядеть. Я не успел вовремя среагировать, и удар пришелся мне в голову; меч громовержца рассеялся, меня откинуло, но я смог поставить себя на место с помощью черного дыма.