Скитальцы

Каждому сержанту Лесник выдал наказание в два удара кнутом. Лейтенантам по три. Каждый должен был явиться завтра под неумолимый кнут капрала Отана. Объяснил он это просто — раз вы в чине, должны решать проблемы, а не создавать, вам за это король Флумар платит деньги. Возможно, тому решению способствовало и разбитое лицо Бельта, сержанта, возле которого Лесник и произносил свои речи. Бельт то и дело хлюпал разбитым носом. Помимо этого капитан устроил ночные тренировки. Рота почти до двух часов ночи бегала, и занималась на снарядах. Когда все побежали на полигон, Лесник придержал Дия и сказал:

— Если я узнаю, что ты своей мазью кого-то лечишь — получишь двадцать плетей. Ясно? — Дий побледнел и закивал головой. — Иди строиться.

На завтра Бельт приполз в казарму, неся в руках одежду. Следом за ним тянулись и остальные офицеры. Он ничего не сказал, но так посмотрел на Дия, что тот, дождавшись, когда все наказанные пройдут, метнулся на кухню к Гнафону, и за целую крынку мази в будущем, выторговал маленький флакончик сейчас. Если бы Йелно знал об этой сделке, его бы хватил удар. В казарме он впихнул флакон в руку Бельта.

— Давай сам. Внимания много. Если Лесник узнает, мне двадцать плетей выпишут.

Бельт, уже было начавший просить о помощи, притих. Двадцать плетей Отана — это не шутка. А чувство юмора у Лесника отсутствовало напрочь. Дий забрался на свою койку, намереваясь вздремнуть, и теперь лежал, слушая, как снизу кряхтит Бельт, пытаясь намазать себе спину. Пару раз из разных отделений подходили солдаты с вопросом о мази, но Дий лишь качал головой:

— Я бы помог, но мне не из чего сделать.

— Эй, Бельт, ты на ужин когда пойдёшь, делай вид, что тебе больно, понял? — Шепнул сержанту Дий, спустившись с койки.

— Я не тупой, сам догадался. — Злобно ответил тот.

В итоге Лесник с большим подозрением смотрел на Дия — только Бельт улыбался разбитым лицом и в припрыжку бежал к столовой, когда остальные офицеры еле ползли, охая и вздыхая. Дий отводил взгляд и зачем-то хромал. Даже Жафро заинтересовался и спросил у него, почему он хромает. Дий только отмахнулся от здоровяка. Он и сам не знал, зачем это делает, от страха сработал какой-то рефлекс. Дий прихрамывал, и молился богам, чтоб Лесник не заставил показать спину идиота Бельта. Обошлось.

Когда через пару дней после Битвы Роты Лесника, как её быстро окрестили острословы Вольмова луга, в казарму вошёл капитан Ист Пелль и сообщил, что поход состоится следующим утром — рады были почти все — незнание изматывает сильнее всего. Рота получила снаряжение и провизию, а вечером Лесник отпраздновал этот знаменательный момент, приказав всем пробежать пятнадцать кругов вокруг полигона.

Утром рота проснулась под вопли капитана. За целый час до обычной побудки. Построилась в полном снаряжении и двинулась к воротам лагеря. Разочарованный гул был таков, что слышать его можно было в самом Авене: солдаты рассчитывали хотя бы на завтрак. Увы, Лесник имел другое мнение — марш начался. Многие недоумевали — неужели они пойдут пешком? Единственный конь в роте был у самого Лесника. Снова начал подниматься недовольный гул. Отойдя от лагеря на два хода, капитан скомандовал построение, и произнёс речь, о том, что рота разведки — не кавалеристы, кони им ни к чему. Каждый должен нести на спине свою еду, оружие, и постель. Можно бросить и палатку отделения, чего за собой такую тяжесть таскать? Кому тяжело нести свою постель — могут её бросить, спать можно и на камнях или на снегу. Можно бросить и еду, если тяжело.

— А теперь, соберитесь, тюфяки. Раз уж вы находите время болтать и выражать недовольство, значит, сил у вас полно и можно бежать. Завтра мы будем на Красных болотах! Бегом марш!

К обеду Дий задумался о том, а нужно ли ему всё это? Лёгкие сгорели в диком пламени, возродились и снова сгорели. Ноги дрожали и подгибались, спину ломило. Мало того, крепкой коркой льда, покрывшей давно выпавший снег, измочалило кожу сапог, а ноги в этих местах очень болели, казалось, что обе будто сломаны. Даже ветераны выглядели измотанными. Свеж был лишь капитан, потому что ехал верхом на лошади. И ехал не абы где, а в самом хвосте, чтоб лошадь не ранила ноги настом, а шла по уже утоптанному зимнику. Когда капитан скомандовал привал, травник испытал почти те же чувства, когда Каор забирал его из банды беспризорников: дичайшую злобу и страх.

— Рота! Привал! — Заорал Лесник. — Первый взвод — на вас охрана и разведка. Второй взвод — на вас еда для первого и лагерь. Лейтенанты, командуйте.

— Первый взвод — ко мне! — Крикнул Лофа Кийц, выходя из общего строя. Вокруг него собралось тридцать озлобленных человек. Кийц слегка растерялся.