Скитальцы

Ухватившись за края трубы, я подтянулся и вывалился на крышу. Заохала, трескаясь, черепица; нет, это не «клоповник», всё врал конкурент. Это весьма добротное строение, вот только хозяину будут убытки…

— Вот он! Во-он!

— Где?

— Трубу видишь?

— Снимите его! Снимите стрелой!

— Живы-ым, мерзавцы! Кто его пристрелит — сам, сучья мать, в подвал пойдёт, ясно?

Я посидел, ожидая, пока перестанут трястись руки и ноги. И пока появится из трубы голова моего преследователя, появится, чтобы тут же нырнуть обратно…

Но тот, кто поднимался следом, раздумал вылезать. Либо хватило ума, либо не хватило сил.

Я огляделся. Трубы виднелись тут и там, но только из одной, кухонной, вовсю валил дым. Кто же топит по весне…

Приземистое здание гостиницы окружено было огнями. И тут и там уже карабкались, приставляли лестницы; я перебрался на противоположный скат, преследователи разразились воплями:

— Где?!

— Кто видит?

— Не выпускайте из виду! Сейчас возьмём, сучья мать!

— Здесь, здесь! — радостно закричали головорезы, сбежавшиеся на задний двор. Пёс, сколько же их всего было, не двадцать, кажется, а целая сотня…

Я перекатился к ближайшей трубе. На шероховатом боку её лежал жёлтый отблеск факелов; ночь не желала укрывать меня. Ночь отступала перед огнём.

Я удержался от безрассудного желания нырнуть в трубу снова. Пока я буду пыхтеть и барахтаться в саже, господа головорезы наверняка успеют подготовить мне встречу; на их стороне хозяин, вон он, из кожи лезет, чтобы опасные посетители убрались из гостиницы с уловом…

Мне и так слишком долго везло.

В трубу клюнула толстая тяжёлая стрела. То ли стреляли тайком от князя, то ли стрелок был уверен в своих силах и намеревался легонько подранить слишком уж резвую дичь. Так или иначе, а первый выстрел оказался мимо; я быстренько перебрался на другую половину крыши. Хотя и здесь, надо сказать, факелы, и здесь найдутся нетерпеливые с арбалетами; следовало уходить по крышам сараев, но почему-то не было сил. Удача кончилась, кураж ушёл; Алана и Танталь теперь в безопасности, заполучив меня, князь ещё долго не станет их искать…

Руки, ухватившиеся за край крыши. Потом — тёмное лицо со светлой полоской усов, зажатый в зубах кинжал. При виде меня усатый воин князя Сотта выплюнул своё оружие и оскалился:

— А-а-а…

За моей спиной треснула черепица. Лезли со всех сторон.

Чёрное небо с белой звездой…

Я сбил усатого. Поймал рукавом чей-то кинжал, поранив на этот раз уже правую руку. Кто-то, охнув, скатился вниз; я не намерен был сдаваться живым. Для того чтобы заполучить меня, им понадобится по меньшей мере «ар-рбалет»…

— Сиятельство, стреляйте! Уйдёт, сука!

Не ори, малый. Никуда я уже не уйду. Меня обложили, и призрачный Судья, верно, проглотит с досады собственный парик: его Приговору не дано свершиться. Мне дан без малого месяц жизни, а я вот погибаю неприятно и глупо, в обстоятельствах, с Правосудием никак не связанных…

Или?! Если дамся князю живым — вполне могу протянуть ещё и месяц, Рекотарсы живучи, и если палачи будут усердны и аккуратны…

Пёс, лезут и лезут со всех сторон. Ещё один свалился с крыши, но на смену ему поднялись сразу двое, на черепичном поле стало светло от факелов, и в меня настойчиво тычут огнём и сталью…

Топот копыт. Или стук крови в ушах; откуда взяться отряду конных посреди ночи? Когда все порядочные господа нашли себе пристанище и спят, в крайнем случае, добивают врагов?..

— Что здесь происходит?

Голос был мне знаком. И, ещё не сообразив, где и когда я его слышал, я вспомнил, что с этим голосом связано неприятное.

Головорез, оказавшийся в эту минуту моим противником, вздрогнул и на миг отвлёкся. Себе на беду.

— …Не ваше дело, господин хороший! Здесь люди князя Сотта, так что проваливайте!

Я уклонился от удара. Перехватил чью-то руку, сам ударил, но теперь уклонился противник. Сзади меня хватили чем-то по голове, я не потерял сознания, но потерял равновесие и грохнулся, давя черепицу и собираясь скатиться вниз. Мне к горлу приставили кинжал.

…А со мной ли, собственно, всё это происходит?

— Здесь земли города, милейший. И я впервые слышу имя князя Сотта. У вас есть документы? Грамоты?

— Вот моя грамота! — вероятно, предъявлено было нечто совсем другое. — Катись, пока цел!

Лёжа на краю крыши, я мог уже никуда не торопиться. И — вот удача — видел почти весь двор целиком; ворота были распахнуты, и вооружённые всадники не торопились спешиваться. Один из них показался мне знакомым — плечистый, такой, что с трудом влезает в доспех… Нет, на нём была всего-навсего куртка, расшитая бляхами, и зовут его, кажется…

— Вы ошиблись, милейший. — В голосе, который я слышал раньше, прорезались ледяные нотки. — Здесь Я представляю власть, и неподчинение дорого вам обойдётся… Велите своим людям бросить оружие.

— Дорогу полковнику Соллю! — взревел широкоплечий, и тогда я вспомнил его имя: Аген.

Светлое Небо?! Ты пришло ко мне на помощь, или это власть Судьи, обеспокоенного, как бы его авторитет не пошатнулся и осуждённый не смылся раньше, чем исполнится Приговор?..