Скитальцы

Эдеварт слышал это, но он был не из тех, кто отступает, и шагнул к шкиперу. Рагна бросилась между ними: Что ты задумал? Шкиперу не следовало презрительно говорить: Да пусть стоит и бьёт себя кулаком в грудь сколько влезет. Он хотел взять Рагну за руку и увести прочь, но от первого же удара скрючился и упал в папоротник, должно быть, Эдеварт подставил ему ножку, этому искусству он научился ещё в школе. Рагна испуганно вскрикнула, потому что внешность шкипера вдруг изменилась. Весь вечер он танцевал, не снимая шляпы, теперь же шляпа с него свалилась, и она увидела его лысую блестящую голову. Рагна зашлась от смеха; нашла над чем смеяться, глупая девчонка! Шкипер встал, надел шляпу и приготовился к бою. Через секунду Эдеварт уже валялся в кустах. Правда, он тут же вскочил и грозно сжал кулаки, шкипер фыркнул: Вонючий молокосос! И они снова схватились. Рагна завопила во весь голос и бросилась наутёк.

Что случилось? Что происходит? К дерущимся подбежали люди. Эдеварт и шкипер катались по земле, то один, то другой одерживал верх, оба явно устали и были в крови. Мужчины разняли драчунов. Поборолись, и хватит, хорошего понемножку, смеялись они. Молодец, Эдеварт, не дал спуску шкиперу!

Что верно, то верно. Шкиперу Эдеварт спуску не дал, пусть он был молод и беден, но мужества ему было не занимать...

Близилось утро, веселье закончилось, даже самые неутомимые танцоры уже ушли, среди них и оба шкипера, а также Скору и Ольга с её бисерным пояском, Юсефине из Клейвы, Берет... Из леса, крадучись, потянулись странно растрёпанные парочки, из сеновала они выходили в обнимку, а из леса возвращались поодиночке. Август спрятал было гармонь в футляр, но потом снова достал её, чтобы сыграть торжественный марш, когда шкиперы, простившись со всеми, направились к берегу. Эту ночь Августу и Эдеварту предстояло провести на берегу, уступив гостям своё место на шхуне; они устроились на сеновале Каролуса, однако проспали совсем недолго и проснулись, когда на площадки пришли сушильщики. Друзьям ещё хотелось спать, хотя чувствовали они себя неплохо.

Кое-кому было гораздо хуже; мучаясь от досады и потеряв покой, Ане Мария пребывала в скверном расположении духа, её терзала ревность, и она никак не могла выбросить из головы Ольгу с её бисерным пояском. Зачем эта девчонка пришла на танцы, кто прислал её сюда из дальнего прихода и что нашёл шкипер Скору в этой дурехе? Уже два года она служит у лавочника, а замуж так и не вышла. Ане Марию душила обида.

Каролус, напротив, был вполне всем доволен и весел — сено его не пострадало, и Скору заплатил ему целый далер за наём сеновала, к тому же он, можно сказать, отбил у Скору свою жену, танцевал с нею весь вечер, веселился и чувствовал себя молодожёном.

Я нашёл в сене трубку, признался он и показал трубку Ане Марии.

В сене? Когда? — удивилась она.

Когда мы гасили огонь.

Это трубка Скору.

Знаю. Я ещё не успел отдать её.

Да, Каролус, несомненно, был доволен, он даже нашёл трубку, которую теперь набил табаком и закурил.

Настоящая пенковая трубка! — сказал он с видом знатока, ему хотелось показать Ане Марии, что и он не лыком шит...

Всё постепенно вернулось в свою колею, гости покинули Поллен, Август и Эдеварт снова перебрались на борт «Чайки», и сушка рыбы продолжалась. Когда рыба была уже почти готова, над штабелями сделали берестяные навесы на случай, если в последние дни пойдёт дождь, деньги шкипер Скору тоже получил, целых две тысячи далеров; ему предстояло заплатить за площадки и рассчитаться с работниками. Скору носил деньги при себе и ходил с оттопыренными карманами. Но люди не понимали, зачем ему сразу столько денег, и считали его заносчивым.

Август сказал Эдеварту: Мало где в мире человек может носить с собой две тысячи далеров, не опасаясь за свою шкуру!

Эдеварт: Не понимаю, как там только живут люди?

Август: Ничего, живут! Иногда там можно даже неплохо заработать. Однажды мне дали двадцать пять долларов только за то, чтобы я держал язык за зубами.

Не может быть!

Я случайно оказался свидетелем драки, а дерутся там насмерть. Когда всё кончилось, они забрали часы и деньги убитого.

И дали тебе двадцать пять долларов?

Да, ни за что ни про что, я только стоял и смотрел. Хорошие были парни, они мне сказали: Или ты будешь молчать, или мы убьём и тебя. Хорошо, буду молчать, пообещал я. Тогда они предложили мне взять часы покойника, большие золотые часы. На это я не решился, ведь их могли найти у меня, дайте мне лучше пятьдесят долларов, сказал я. Они дали мне двадцать пять, а остальные пообещали отдать потом. Но больше я их так и не видел. Это пустяки, если когда-нибудь мне доведётся их встретить, они отдадут мне деньги, такие хорошие парни.

Эдеварт задумчиво покачал головой. Всё-таки убивать людей подло! — сказал он.

Это мы с тобой так считаем, возразил Август, но ведь всё зависит от обстоятельств. Тогда я обрадовался этим деньгам, а теперь мне ничего не нужно, стоит мне вернуться в Индию, и я получу там всё, что пожелаю.