Скитальцы

Август опять раздумывал, строил планы и отвергал их, выбирал то одно, то другое и в конце концов решил опять пойти в моряки. Он не слабак какой-нибудь, пусть Эдеварт не думает, его в любую минуту возьмут на любое судно, ты за меня не тревожься! Но судно должно плавать в настоящем море, а не в Балтийском, уж об этом-то он теперь позаботится! Не может ли Эдеварт одолжить ему несколько далеров? Он намерен отправиться в Берген и там наняться на судно.

Несколько далеров? Разумеется. Но почему бы Августу не наняться на судно прямо здесь, в Тронхейме?

Можно и здесь. Но для начала ему хотелось бы остаться на берегу и поработать зимой в какой-нибудь усадьбе.

Это был его самый последний план.

В Фусенланнете произошли большие перемены. Шхуна Эдеварта причалила к большой каменной пристани с подъёмным краном и лебедками, к обоим причалам были проложены железнодорожные рельсы. Тут суетилось множество людей, которые заканчивали работу над пристанью, подъёмный кран брал со шхуны по дюжине кулей с мукой зараз, и люди радовались, что, оказывается, даже такую тяжёлую работу можно делать легко и быстро.

Кнофф пришёл на шхуну, он дружески кивнул Эдеварту, но был как всегда занят и отдавал приказы своим людям: Сверните этот канат! Уберите оттуда бочки, туда надо сгрузить всё, что пришло со шхуной! Он повернулся к Эдеварту: Ты не встретился ночью с галеасом? Нет? Значит, вы разминулись. Как ты думаешь, где он может сейчас находиться? Верно, застрял там, где сушил рыбу.

Всё может быть, ответил Эдеварт. У нас на севере многие суда ещё ждали рыбу, когда я ушёл оттуда! Его распирало от гордости, по тону хозяина он понял, что старому шкиперу Нурему негоже было позволить новичку, мальчишке, так себя обогнать.

У тебя там в Тронхейме возникли некоторые трудности, сказал Кнофф, зато теперь я знаю, что собой представляет тот уважаемый купец! Мог получить выгодный заказ, но повел себя так, что мне пришлось обратиться к другому. Полагаю, что с ним у тебя не было никаких недоразумений?

Нет, никаких. Эдеварт засмеялся. Он поклонился мне и даже расшаркался.

Эдеварт сразу понял, что зря засмеялся; Кнофф нахмурился и спросил: Сколько у тебя груза?

Тридцать семь мешков. И ещё двести кулей муки.

А людей?

Двое. Оба с севера.

Рассчитайся с ними и отправь их домой. Но ежели им захочется остаться и поглядеть на наш посёлок, милости просим. Сегодня, как покончишь с разгрузкой, ты свободен. А завтра жду тебя со счетами и наличностью.

Кнофф ушёл.

Он явно важничал. Эдеварт вернулся после долгой и тяжёлой поездки и всё равно не стал бы работать сегодня, ему хотелось повидать знакомых и потешить себя уважением, которое все оказывали ему как шкиперу. А наличность? Какой такой наличности ждёт от него хозяин? Кое-какая мелочь у него, понятное дело, осталась, но больших денег... нет.

Он рассчитался с Теодором и Ездрой, оба захотели остаться до утра и переночевать на шхуне. Эдеварт проверил, как прошла разгрузка, поговорил со знакомыми, прошёлся по берегу, посмотрел, как на пристани работают каменщики и мостильщики. Им осталось завершить последнюю часть пристани; каменщики пели, ворочая каменные блоки, так поют матросы, когда ставят парус, — весело и жизнерадостно. Тем не менее от глаз Эдеварта не укрылось, что постоянные работники Кноффа мрачны и чем-то озабочены. В пакгаузе один работник сказал, быстро оглянувшись по сторонам: Да, тут у нас много чего изменилось после твоего отъезда! И покачал седой головой. Ничего, как-нибудь обойдётся! — вмешался в их разговор другой работник. Первый работник: Хорошо молодым, они могут поехать в Америку. Я-то уже слишком стар для такого дела.

Эдеварт пошёл к бондарю, они разговорились. Бондарь был свободен и с чем-то возился на своём огородике. Да, перемены у нас большие, сказал и он. Только Бог знает, к лучшему ли это! Ты не зайдёшь в дом?

Я, верно, отрываю тебя дела?

Бондарь улыбнулся: Это от какого же дела, от огорода, что ли? Нисколько! А другой работы у меня больше нет, бочарную мастерскую прикрыли.

Как это прикрыли?

Здесь у нас много чего прикрыли, лодок тоже больше не делают, люди ладят ехать в Америку. Вскоре и пекарня встанет.

Быть того не может! А я привёз двести кулей муки, сказал Эдеварт.

Ну, значит, ещё чуток поработает, а потом так и так встанет. Дело не только в муке, нужно ещё и за работу платить. Вон домашний учитель уже уехал.

Эдеварт и сам видел, что Кнофф переживает не лучшие времена, его бодрая озабоченность на пристани была напускной. Ну вот и есть у него пристань, сказал бондарь, а что толку? Пристань большая, каменная, с кранами и лебедками, погрузка-разгрузка за одну минуту, а пароходы сюда всё равно не заходят. Во сколько, Эдеварт думает, такая пристань могла обойтись Кноффу? Ужас! Вообрази, сколько в неё вбухали с самого начала строительства, сколько он выплачивал наличными каждую субботу! Кнофф всегда занимался сразу несколькими делами и, когда требовалось, одно дело вытягивал за счёт другого. Но платить всё лето наличными, такого, как и предполагали, даже заведение Кноффа выдержать не смогло.

Где же он брал деньги?