Скитальцы Гора

Девушка, которую мы только что освободили от цепи, смеясь от удовольствия, млела в руках Марка.

— Ладно, тащи её в лагерь, — посоветовал я Марку, и тут же был вынужден напомнить: — Эй, она — рабыня!

Парень тут же исправился и, перебросив девушку через плечо головой назад, как принято носить рабынь, потащил её в наш лагерь, до которого и было-то всего несколько ярдов.

— Потрогайте меня, Господин! Умоляю вас! — крикнула блондинка дежурному.

— Нет, коснитесь меня! Пожалуйста, меня! — заплакала рыжая.

— Вот видишь? — усмехнулся дежурный, обращаясь ко мне.

— Да уж, — засмеялся я в ответ.

— Господин! — позвала блондинка.

— Господин! — простонала рыжая. — Пожалуйста, Господин!

— А ну тихо, шлюхи! — рявкнул на них мужчина.

Я же последовал за Марком к нашему биваку, где он уже поставил девушку на колени, и она теперь не сводила с юноши восторженных глаз.

— Она должна быть моей! — крикнул мне молодой воин.

Девушка посмотрела на меня испуганно, но в то же время с надеждой.

— Она и так твоя, — заверил я его, отчего рабыня вскрикнула от радости.

— Подарок? — удивлённо крикнул Марк.

— Да, — кивнул я, — просто подарок.

— Нет! — замотал головой он. — Вот!

Парень, не мелочась, бросил мне весь кошель с золотом, которое ему досталось от Октантия сегодня днём.

— Ну что ж, очень хорошо, — улыбнулся я, даже не думая отказываться от золота.

Сто монет золотом — ерунда, на один чих, так сказать. Кроме того, у меня было серьёзное основание для того, чтобы принять эти деньги. Да и в конце концов, я же всегда мог бы поделиться ими с ним позже, если я того пожелал бы, конечно.

— Вы сделали это для меня! — торжественно сказал Марк, и благодарно сжал мою руку. — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя?

— Пустяки, — отмахнулся я.

В конце концов, я только что, фактически, получил сто золотых тарнов. Это что-то да значит.

— Ты принадлежишь мне! — гордо и счастливо объявил он девушке, и та недолго думая бросилась перед ним на живот, и принялась покрывать его ноги поцелуями.

Впрочем, юноша не дал ей слишком долго предаваться этому занятию, и сам опустился рядом с ней на колени и привлёк рабыню к себе и отдался поцелуям сам.

Затем мой нетерпеливый друг поднял её вверх, почти поставив на ноги, запрокинул назад, и присев над ней, аккуратно уложил на спину. Стоя над её распростёртым телом, Марк радостно, влюблёно, почти не веря в своё счастье, разглядывал свою собственность. Что и говорить она была очень красивой рабыней, отлично заклейменной, связанной, и главное — его. Я знал эту девушку, как знал и то, что она была рабыней до самого дна её соблазнительного маленького животика. А ещё она слишком долго ждала своего господина.

— Возможно, Ты хотела бы знать, сколько золота находится в этом мешке? — поинтересовался я у девушки.

Внезапно, глаза Фебы сверкнули необычайным интересом и вниманием. Всё же она была женщиной до мозга костей, а какая женщина не хотела бы знать того, сколько бы могли выручить при её продаже.

— Ну что, хотела бы это узнать? — спросил я.

Она отчаянно закивала, так и не произнеся ни слова, не забыв о моём сигнале о молчании.

— Однако любопытство не подобает кейджере, — заметил я.

Выражение лица девушки изменилось моментально, а глаза наполнились слезами.

— Но здесь сто золотых монет, — сжалился я над ней, — полновесные тарновые диски Ара.

Вообще-то, я не пересчитывал содержимое кошеля, как сомневался и в том, что это сделал Марк. Но с другой стороны, эти деньги были приготовлены в качестве награды за ту, чьим именем ещё недавно было «Ина», и у меня не было поводов сомневаться, что там всё тщательно посчитано и взвешено. Если бы там не хватило бы хотя бы одной монеты, или вес оказался меньше обещанного, то не хотел бы я быть на месте Октантия, и иметь дело с его наёмниками.

Сказать, что взгляд девушки бы ошарашенный, это ничего не сказать. Выплату такой суммы можно было бы ожидать за лучшую рабыню из садов удовольствий Убара.

— Да если бы у меня было в тысячу раз больше, — воскликнул Марк, — я бы отдал за тебя всё, не задумываясь!

Теперь рабыня смотрела на своего хозяина с некоторой опаской. Одно дело уйти с прилавка за серебряный тарск или около того, и совсем другое за сто монет золотом. Конечно, у неё было некоторое понятие о ценах на женщин на рынках. Кроме того, она знала, что не была, например, дрессированной рабыней, или высокой рабыней, или политически значимой закованной в цепи дочерью Убара, публично продаваемой в городе её отца завоевателями, или кем-нибудь в это роде. Фактически она была всего лишь новообращённой рабыней. Она даже не познала свою первую сотню поцелуев.

Но Марка не волновали такие мелочи, он уже сомкнул свои пальцы на её щиколотках, готовясь развести их в стороны.

— Приготовься к использованию, прекрасная рабыня, — сказал он.

— А как Ты собираешься назвать её? — несколько не ко времени спросил я его.

— А какое имя она носила, когда она была свободной женщиной? — уточнил Марк. — Туллия, Публия?

— Нет, — ответил я.

— Фульвия? — попытался угадать юноша.

— Нет, — улыбнулся я. — Феба.