Скитальцы Гора (ЛП)

— Со всем должным уважением, — не смог сдержать я усмешки, — есть немало других городов и мест на этой планете, со своей собственной высокой культурой, которая не меньше заслуживает уважения, чем ваша.

Поймав на себе несколько скептические взгляды некоторых из солдат, я перечислил:

— Ко-ро-ба на севере, Тельнус и Джад на Косе, Турия, на юге.

Безусловно, культурные особенности во многих крупных городах мало чем отличались друг от друга. Чтобы найти народы с действительно иной культурой, следует съездить в Торвальдслэнд, Тахари, в Прерии, в степи Народа Фургонов, во внутренние земли к востоку от Шенди и так далее.

— Ни одно из этих мест не может сравниться с Аром, — уверенно заявил какой-то солдат.

— Осмелюсь не согласиться, — усмехнулся я.

— Что Ты можешь понимать в этом! — возмутился кто-то. — Ты — косианец.

— Я не косианец, — ответил я. — И никогда им не был.

— Зачем Ты пришёл сюда? — зло спросил другой. — Решил поиздеваться над нашими страданиями?

— Угостись вот тарлариониной, — вместо ответа, я предложил ему мясо.

Солдат отшатнулся, и я, пожав плечами, отправил кусок себе в рот.

— Многие люди, — заговорил я, прожевав мясо, — думают об Аре не с точки зрения его музыкантов, поэтов и прочих культурных достижений, а с точки зрения его правителей, инженеров и солдат.

— Всё правильно, это — тоже Ар, — гордо заявил Плиний.

— Убить его, — предложил какой-то рьяный солдат.

— Косианцы говорят: «законы Коса маршируют на наконечниках косианских копий», — заметил кто-то.

— Точно также как и законы Ара, — сказал другой.

— Вот только сегодня Кос продвигает свои законы, — вздохнул первый.

— Да, а Ар теперь обречён, — добавил третий.

— Нет, не Ар, — поправил его второй, — обречены только мы.

— И вы тоже не обречены, — вмешался я в их спор.

— Его Домашний Камень выдержит, — сказал первый.

— Вот только мы об этом не узнаем, — заметил второй.

— Главное чтобы Ар жил, — настаивал первый.

— Ар должен жить! — воскликнул Плиний.

— Боюсь, что вашей ближайшей проблемой, — заметил я, — являются не глубокие исторические исследования, а ваше же собственное выживание.

— Эту проблема, — невесело усмехнулся один из мужчин, — уже решена за нас дельтой.

— Ничуть не бывало, — отмахнулся я. — Возьми мясо.

— Нет уж, спасибо, — шарахнулся он от меня.

— Ты что, хочешь, чтобы мы подохли от этого? — неприязненно спросил Лабений, не отводивший глаз от болота.

— Ага, — усмехнулся я, — а мне показалось, когда я вас нашёл, что это Вы все тут полудохлые.

— Зачем Ты вообще пришёл сюда? — поинтересовался капитан.

— Мои причины, каковы бы они ни были, не имеют никакого значения, поскольку — это мои причины, — продекламировал я.

— Ты из касты Воинов? — удивился Лабений.

— Да, — не стал отрицать я.

— Вы слышали, — сказал Лабений, своим людям так и не отвернув лица от болот. — Он — Воин.

— Точнее, он говорит, что он Воин, — поправил его насупившийся солдат.

— Кодекс, пункт девяносто семь? — спросил Лабений, не глядя на меня.

— Мои свитки, могли не совпадать с теми, что изучают в Аре, — предупредил я.

Безусловно, свитки должны в целом совпадать, по крайней мере, среди Воинов крупных городов, в силу соглашений, принятых на Сардарских Ярмарках, особенно Ярмарке Ен-Кара.

— Ты будешь отвечать? — строго спросил Лабений.

— Уберите женщину, — потребовал я.

— Он — точно Воин, — уверенно сказал один из мужчин, и встав на ноги, легко подхватил связанную Ину одной рукой под колени, другой под спину, и унёс прочь с того места, где происходило собрание.

Вернувшись через пару енов он, взглянув в сторону Лабения, доложил:

— Она далеко и ничего не услышит. И останется там, где я её оставил, поскольку привязал за волосы к крепкому кусту.

— Девяносто седьмой пункт в тех Кодексах, которые мне преподавали, — ответил я, — гласит: «Что невидимо, но прекраснее бриллиантов?». Создатели Кодексов записали его в форме загадки.

— Ответ? — потребовал Лабений.

— Это, тишина, которая оглушает, как гром.

Мужчины удивлённо посмотрели друг на друга.

— Так что это? — спросил Лабений.

— То, что ничего не весит, но склоняет чашу весов, поскольку тяжелее золота.

— Ответ? — прорычал Лабений.

— Честь, — назвал я.

— Он их касты Воинов, — уверенно сказал кто-то из собравшихся.

Плиний, пораженный этим известием, вскочил на ноги.

— К сожалению, в своё время, — вздохнул я, — я предал эти кодексы.

Плиний снова опустился на песок, и уставился на меня, словно увидел в первый раз. На его лице застыло странное выражение.

— Оказалось, что это достаточно легко сделать, — с грустью заметил я.

— Это точно, — улыбнулся Лабений. — Боюсь, что все мы, так или иначе, в то или иное время, поступались этим.

— Вы очень любезны, — улыбнулся я.

— Ты думаешь, что смог бы вывести нас из этих мест? — уточнил Лабений.

— Я надеюсь на это, — кивнул я и, чувствуя на себе заинтересованные взгляды отчаявшихся людей, отрезал кусок мяса от туши тарлариона и, отправив в рот, принялся с аппетитом жевать.

— Что Ты делаешь? — поинтересовался Лабений.

— Ем, — пожав плечами, ответил я.

— Ладно, — махнул рукой капитан, — отрежь-ка и мне кусочек.