Скитальцы Гора (ЛП)

— Тогда, почему Ты вела себя столь неразумно? — осведомился я, хотя её ответ мне был уже известен.

— Из-за него! — воскликнула она. — Это всё из-за него!

— Рассказывай, — потребовал я, — только делай это спокойно.

— Боюсь, мне будет трудно говорить об этом спокойно! — вскинулась она, сверкнув в полумраке глазами.

— Поберегись, — предупредил я. — На твоей шее ошейник.

Темиона побледнела так, что это стало заметно даже при слабом свете еле мерцающей лампы.

— А теперь говори, — приказал я.

— Только позвольте мне говорить, не сдерживая себя, — попросила женщина.

— Хорошо, — разрешил я, — только шёпотом.

— Да, Господин, — отозвалась она, и замолкла, по-видимому, пытаясь взять себя под контроль.

— Рассказывай уже, рабыня, — понукнул её я.

— Вы же видели, что это он, это именно Он, здесь, в этом пага-заведении. Тот самый, кто отнёсся ко мне с таким презрением, кто так оскорбил меня в «Кривом тарне»!

— Конечно, — кивнул я.

— Уверена, Вы помните, как он даже не разрешил, чтобы я обслуживала его, хотя в тот момент я была раздета и закована в цепи!

— Но Ты же в тот раз была свободной женщиной, — напомнил я ей.

— Он предпочел мне рабыню! — возмутилась она. — Мне — рабыню!

— Но теперь-то Ты сама — рабыня, — заметил я.

— Но Вы-то разрешали мне обслужить вас! — сказала Темиона.

— Ну да, — согласился я. — Но я-то человек широких взглядов, и к подобным вещам отношусь довольно терпимо.

Говоря это, в лице я не изменился, но внутри не удержался от усмешки. Признаться, мне доставило удовольствие видеть эту гордую девку, настолько смятённую и возмущённую надетыми на неё цепями, прислуживающей мне. Надо признать, что это приятно взять гордую свободную женщину и вытащить на поверхность и продемонстрировать ей её же собственную женственность.

— Он поднял меня на руки и безжалостно тряс, как тряпичную куклу, — яростным шёпотом воскликнула она. — Он в отвращении отшвырнул меня на пол. Я была свободной, а он презирал меня!

— Просто он хотел женщину, — объяснил я, пожав плечами.

— Но я же и была женщиной! — возмутилась Темиона.

— Но в тот момент Ты не была рабыней, — напомнил я.

Поняв, что я имею в виду, женщина в ошейнике задрожала, и это, надо признать, выглядело весьма очаровательно. Однако мгновение спустя она вновь вспомнила про свои обиды.

— Он воспользовался рабыней, предпочтя её мне! — пожаловалась Темиона.

— Да-да, я припоминаю, с каким страхом Ты тогда смотрела на происходящее, — усмехнулся я.

— Господин, — с укоризной в голосе проговорила рабыня.

— Да, а ещё с завистью, — добавил я.

— Господин! — возмутилась она.

— Возможно, тебе было жаль, что это не Ты была той, кому повезло служить ему, как рабыне находясь в его полной власти.

— Пожалуйста, Господин!

— Продолжай, — велел я.

— Позже, когда Вы оказались достаточно любезны, и приказали принести меня на ваше место, он тоже оказался там!

— Достаточно любезен? — переспросил я.

— Простите меня, Господин, — тут же пробормотала Темиона.

— Мне просто нужна была женщина, чтобы снять напряжение, — пожал я плечами, — а Ты в тот момент, будучи свободной, но отрабатывающей долг шлюхой, обходилась дешевле.

— Да, Господин, — понимающе кивнула она.

— Кроме того, Ты была соблазнительна, — добавил я.

— Даже будучи свободной женщиной? — спросила Темиона.

— Можешь не сомневаться, — заверил её я.

— А теперь, когда я стала рабыней? — поинтересовалась она.

— В тысячи раз привлекательнее, чем раньше, — улыбнулся я.

— Хорошо, — заулыбалась рабыня, и её тело соблазнительно изогнулось, причём я был уверен, что сделала она это не нарочно.

— Так что не стоит говорить о любезности, — сказал я.

— Простите меня, Господин, — прошептала Темиона.

— Продолжай рассказ, — напомнил я.

— Да, этот грубиян, это животное, монстр, тоже оказался там!

— Я помню, — кивнул я.

— Он обозвал меня жирной, — возмущённо вспомнила она, — а ещё такой же глупой, как тарскоматка! Он сказал, что я не гожусь даже на корм слинам!

— Я это не забыл, — заверил я её.

— И он потребовал, чтобы меня убрали с его глаз!

— А ещё он вынудил тебя обратиться к нему «Господин», — напомнил я.

— Да! — шёпотом воскликнула Темиона.

— Он ведь был первым мужчиной, к которому Ты обратилась «Господин», не так ли? — поинтересовался я.

— Да, — признала женщина.

— Я так и подумал, — кивнул я.

— Но ведь тогда я была свободна, — возмутилась Темиона, — свободна!

— Зато теперь Ты — рабыня, — осадил её я.

— Да, — вздохнула женщина, прекрасно осознавая, что теперь она обязана ко всем свободным мужчинам обращаться не иначе как «Господин», а ко всем свободным женщинам — «Госпожа».

— Но в тот-то момент я ещё была свободна! — напомнила Темиона.

— И, тем не менее, Ты назвала его «Господином», — пожал я плечами.

— Да, — вынуждена была признать она.

— И он был первым, к кому Ты, оставаясь при этом свободной, адресовала обращение уважения и превосходства, — резюмировал я.

— Да, — снова признала Темиона. — Животное, монстр!

Я окинул свою собеседницу оценивающим взглядом. Надо признать, что она была необыкновенно соблазнительна, даже при тусклом свете крохотной лампы.