Скитальцы Гора

Я уже видел эту соблазнительную девка этим вечером. Я как раз возвращался от фургона Эфиальта, а она голая и со скованными за спиной руками, шла у стремени своего владельца, прикованная нему цепью за шею. Причем, мы с ней уже встречались раньше, и я отлично запомнил нашу прошлую встречу. Правда, в тот раз, несколько месяцев назад, она тоже была беспомощно прикована цепью, но не к стремени, а к столу своего владельца. Точнее, тогда, она даже не была рабыней юридической, более того, законность ее статуса, к ее великому сожалению, учитывая все то, что с ней было сделано, и во что она превратилась, всячески отрицалась ее владельцем. Однако, в этот раз она уже была не просто прирожденной рабыней, осознающей себя таковой и униженно выпрашивающей решения ее вопроса и утешения ошейника, но и явной рабыней, полностью и совершенно порабощенной по закону. А ведь когда-то ее звали Леди Кара из Венны. Кто-то, подслушав, ее пренебрежительные замечания об одном городе, доложил кому следовало. В результате, после изучения сказанного, капитан наемников из того города, проследил, чтобы она была доставлена голой и в цепях в его распоряжение. Вскоре ей пришлось изучить то, что значило оказаться во власти такого мужчины. В нашу прошлую встречу в его кабинете, я услышал как эта женщина, некогда пренебрежительно отозвавшаяся о его городе, и получившая основательный инструктаж относительно ее цепей, сама умоляла о клейме и ошейнике. И что же было сделано с нею? Фактически превратив ее в рабыню для удовольствий, какую можно купить на любом рынке, капитан оставил ее в своем городе в качестве простой домашней рабыни, или скорее, несмотря на то, чем она стала, продолжая лишать ее ошейника, простой пленной уборщицей, служанкой, простой домохозяйкой удерживаемой насильно. Однако судя по тому, что этим вечером я видел бывшую Леди Кару в положении рабыни показа у стремени ее господина и уже с клеймом на бедре, обычной меткой кейджеры, похоже, с тех пор он несколько смягчился и, принял во внимание ее жалобные мольбы о неволе. Там были и другие рабыни, следовавшие тонкой колонной за наемниками по дороге. Эти красавицы служили вьючными рабыням, несшими тяжести за своими владельцами. Одну из них, согнувшуюся под тяжелым грузом, возможно, несколько более тяжелым, чем у других, я узнал. Когда-то она была Люсилиной, любимой рабыней Мирона Полемаркоса с Темоса, кузена Луриуса из Джада, Убара Коса, и командующего южным крылом косианских сил. В действительности, прежде она была не только высокой рабыней и любимой невольницей Полемаркоса, но и его наперсницей. Таким образом, она была посвящена во многие тайны. Благодаря своей хитрости и его слабости, ей удалось заполучить большое влияние на него. В результате, эта Люсилина, оставаясь всего лишь рабыней, стала пользоваться такой властью в свите командующего, что даже свободные мужчины позорились, добиваясь ее расположения. В ее силах было повлиять на поддержку или гнев Полемаркоса, на продвижение и пренебрежение, на поощрение и позор. Но, обманутая и захваченная, она была тайно вывезена из косианского лагеря, в соседний город, оказавшись там в обычных цепях как обычная рабыня. После соответствующего ее статусу допроса, она была освобождена от всей ценной и имеющей отношение к делу военной и политической информации. После допроса у нее осталась только ее ценность, как женщины. Насколько я знаю, она была передана, как любая другая военная добыча, одному из самых последних солдат капитана, грубому и неотесанному товарищу самого низкого разряда, которому должна была служить в абсолютной и бескомпромиссной неволе, как одна из самых низких и самых простых гореанских рабынь. Наконец, я слышал, что тогда ее назвали Лючита. Трудно сказать, сохранилась ли за ней эта кличка, или ей уже дали новую. Точно так же я не знал, как могли бы сейчас звать прежнюю Леди Кару из Венны. Не исключено, что «Кара», вполне подходящее имя, на мой взгляд, для рабской клички. Однако знать этого наверняка я не мог, в конце концов, рабыню можно называть как угодно. Город, о котором прежняя Леди Кара столь неосмотрительно отозвалась пренебрежительно, прежде, чем оказаться под опекой капитана наемников, конечно, назывался Тарнбург. А город, в который доставили прежнюю Люсилину, прежнюю любимую рабыню Мирона Полемаркоса — Торкадино, в тот момент, удерживаемый все тем же самым капитаном наемников, Дитрихом из Тарнбурга, конечно.