Скитальцы Гора

Внезапно Марк снова свел ноги рабыни, но при этом так вцепился в них, что девушка застонала.

— Мне не нравится это имя, — пробормотал мой друг.

— Очень изысканное имя, — заметил я.

— Оно мне не нравится, — повторил он, но теперь его голос стал холодным и твердым.

Рабыня явно испугалась. Конечно, ведь она не понимала того, чем вызвано это внезапное изменение в нем.

— Уверен, Ты знавал женщин в Аре, — предположил я, — чье имя тоже было Феба?

— Это — косианское имя, — буркнул Марк.

— Но Ты же знал или слышал о женщинах с таким именем?

— Да, — признал он.

— И разве это не симпатичное имя? — поинтересовался я.

— Полагаю, что как имя, оно прекрасно, — не стал спорить мой друг.

— Ну вот, — улыбнулся я. — Красивое имя.

— А она может разговаривать? — осведомился он.

— Честно говоря, я удивлен, что Ты только сейчас этим озаботился, — усмехнулся я.

— Откуда Ты, рабыня? — спросил Марк. — Телетус, Асперич, Табор?

— Нет, Господин, — ответила девушка. — Я не оттуда.

— Откуда Ты? — внезапно зарычал парень, рефлекторно сжав руки так, что она захныкала.

— Я с Коса, — сказала она. — Из Тельнуса.

— Это невозможно! — воскликнул молодой воин. — Ты досталась нам здесь около Брундизиума! Брундизиум — союзник Коса. Косианских женщин не должны продавать здесь!

— И тем не менее, она с Коса, — заверил я его.

— Нет! — выкрикнул он в гневе, вскакивая на ноги. — Нет! Нет! Нет!

Я все равно нисколько не сомневался, что он и сам бы предположил вероятность этого, стоило бы только ей открыть рот. Акцент у нее был явно косианским.

— Она стала моей пленницей в «Кривом тарне» на Виктэль Арии, — решил объяснить я, — это произошло неподалеку Форпоста Ара незадолго до его падения. А потом она все время была с Эфиальтом, и другими, двигаясь на запад вдоль реки, вслед за косианскими экспедиционными войсками. В конечном счете, вместе с Эфиальтом, она попала сюда в окрестности Брундизиума. Что касается косианских женщин, то не будь наивным. Я нисколько не сомневаюсь, что здесь найдется немало невольниц родом оттуда. Они переходят от одного рабовладельца к другому так же легко, как и все остальные.

— Как Ты мог так со мной поступить? — закричал он на меня. — К чему эта безумная жестокая шутка?

— Не сердись, — попытался успокоить его я.

— Она косианка! — закричал Марк. — Косианка!

— Еще несколько мгновений назад, — напомнил я, — Вы казался очень довольными ею.

Внезапно он пнул девушку, и она, перекатившись на бок, заплакала и поджала ноги, стараясь стать как можно меньше. Теперь она была по-настоящему испугана, и смотрела на того, чьей собственностью была, и кому принадлежала со слезами горя, а не радости на глазах.

— Косианка! — снова крикнул Марк, и резко развернувшись, столкнулся взглядом со мной. — Я ненавижу Кос и все косианское!

— Хватит злиться, — бросил я ему.

Внезапно парень выхватил меч и встал над девушкой, беспомощно замершей на боку в розе эмбриона, и с ужасом в глазах смотревшей на него. Марк занес меч над головой, и рабыня опустила голову, закрыла глаза и сжала зубы. Однако я не думал, что существовала опасность того, что он может ударить ее. Он этого и не сделал. Зато повернувшись лицом ко мне, в ярости крикнул:

— Слин!

Впрочем, я не сомневался в том, что он не ударит и меня. И он этого не сделал. Лишь в бешенстве вбросил меч в ножны, и вдруг, как это не покажется странно, горько заплакал.

Девушка, извернувшись всем телом, поднялась на колени. Она испуганно, озадаченно и влюблено смотрела на него.

— Я должен был бы убить ее, — всхлипнул Марк.

— За что? — поинтересовался я.

— Она — враг, — пояснил он.

— Нет, — заверил я его, — она — всего лишь рабыня, домашнее животное.

— Я могу говорить, Господин? — спросила девушка.

— Да, — разрешил я, раз уж Марк так и не захотел отвечать на ее вопрос.

В конце концов, это разрешение может быть дано любым свободным человеком и действует, если оно не отвергнуто настоящим хозяином.

— Я попытаюсь служить хорошо, чтобы мой господин был доволен мной, — пообещала она и, съежившись, испуганно опустила голову, встретив его полный ненависти взгляд.

— Я должен был бы убить тебя, — бросил он ей, заставив задрожать.

— Да, с такими способностями, — усмехнулся я, — Ты, скорее всего, не скоро поднимешься в рейтинге торговцев.

Марк озадаченно уставился на меня.

— Ты только что заплатил за нее сто монет золотом, — напомнил я ему.

Признаться, в первую очередь именно по этой причине, я столь охотно взял золото. Нет, я, конечно, не думал, что Марк мог бы убить или даже в действительности хотел убить девушку своей мечты. Однако от него можно было ожидать того, что он начнет думать, что он должен думать об этом. Вот поэтому, я и счел целесообразным привести ему экономическую причину, в качестве призыва к его рациональности, чтобы он выкинул из своей молодой головы эти мысли. Все же, даже для него кормить слина объектом столь значительных инвестиций было бы, по меньшей мере, экономически неблагоразумно.

— Верно, — вынужден был признать юноша.

— Конечно, верно, — усмехнулся я.

— Но она же ничего не стоит, — заметил он.