Скитальцы Гора

— У тебя здорово получилось сделать из меня дурака и простофилю! — выплюнул ей в ответ мужчина. — Я оплатил твои счета на три серебряных тарна, целое состояние для меня в тот момент, и еще Ты выпросила денег на дорогу якобы до Коса!

— Это не я! — всхлипнула Лиомач.

— И за все это я получил всего лишь поцелуй и твое утверждение, что переведя наши отношения в «физическую плоскость» мы унизим самих себя.

— Это была не я! — заплакала девушка.

— Я думаю, мне никогда не забыть момент, когда Ты, сидя в наемном экипаже, быстро удаляющемся прочь, со смехом, махала мне моим кошельком и бумагами о выкупе из-под залога, гарантировавшими тебе свободу!

— Это была не я! — в отчаянии выкрикнула бедная Лиомач.

И тогда мужчина ударил ее по лицу. У нас перехватило дыхание! Ведь он сделал это так, как если бы Лиомач была рабыней. Его удар выбил из девушки все способности к сопротивлению, и она безвольно обвисла в его руках. Потом наемник отпихнул ее от себя и, окинув Лиомач взглядом, насмешливо произнес:

— Но, кажется, что в этот раз тебе попался кто-то, оказавшийся не таким дураком как я, и Ты теперь прозябаешь на цепи в воинском лагере.

Девушка была в состоянии только смотреть на него сквозь слезы. Наконец, она осознала, что проиграла.

— О, — выкрикнул мужчина, — сколько раз, вспоминая о тебе, я представлял, что сделаю с тобой, когда Ты окажешься в моей власти, окажешься голой и в ошейнике!

Он резко повернул Лиомач из стороны в сторону и, осмотрев, радостно закричал:

— Превосходно! Тебя еще не заклеймили!

Девушка упала перед ним на колени, и зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

— Эй, торговец, — громко позвал наемник.

Эфиальт появился моментально, и было заметно, что он изрядно взволнован.

— Ты продашь ее мне, или ее заберет мой меч! — заявил воин.

В общем, вскоре Лиомач была продана, за огромную сумму в две золотых монеты. Она сама была поражена тому, насколько он жаждал заполучить ее. Разумеется, уплаченное золото было частью его трофеев взятых в Форпосте Ара.

— Ты знаешь, что сталось с Лиомач в дальнейшем? — поинтересовался я.

— Я встретила ее на следующий день. Голую, в его ошейнике и уже с клеймом на бедре. Лиомач с гордостью рассказала мне, что он заклеймил ее сам, своими руками. Надо признать, клеймо получилось аккуратным и очень красивым. Кроме того, руки девушки в тот момент были привязаны к ярму. И что интересно, она вовсе не выглядела недовольной.

— А после того раза, Ты ее видела? — уточнил я.

— Нет, — покачала головой Темиона, — хотя я подозреваю, что она находится где-то в этом лагере.

— Ну, а с тобой что произошло? — осведомился я.

— Торговец пагой, человек по имени Филеб, заметил меня на следующий день и проявил интерес. Ничего удивительного, ведь нас никто не собирался прятать, а сами мы скрыть себя не могли, так что мы сразу привлекали к себе внимание всех мужчин, проходивших мимо. А дальше все просто, мужчина выказал свой интерес, я показала себя, и сказала: «Купите меня, Господин», сама удивившись тому, как легко у меня это получилось.

— Ты выглядишь значительно красивее, чем я тебя запомнил, — заметил я.

— Мой владелец говорит тоже мне, говорит мне, что моя красота усилилась, — улыбнулась Темиона. — Но сама я не знаю, насколько это верно.

— Это так, — заверил я женщину.

— Спасибо, Господин, — искренне поблагодарила меня она.

— Получается, что когда тебя забрали из каравана, там остались только Амина, Ремис и Феба, — сказал я.

— Да, — кивнула рабыня.

— Как ты думаешь, они все еще в лагере? — осведомился я.

— Полагаю, что да, — ответила она. — Но наверняка я этого не знаю.

— И каковы были их дела на момент вашего расставания? — спросил я.

Темиона рассмеялась.

— Феба явно хочет быть только рабыней, — проговорила женщина сквозь смех. — Она презирает саму мысль, что ей снова придется прятать свои чувства и жаждет только одного, чтобы ее внутреннее состояние поскорее было закреплено юридически. Что до Амины, то я не думаю, что она хоть на мгновение забывала тот поцелуй господина, которым Вы наделили ее во время грозы, когда та была беспомощно прикована цепью к стене постоялого двора. Ремис, эта соблазнительная маленькая шлюшка, уже больше чем наполовину рабыня, впрочем, Вы и сами это знаете. На мой взгляд, справедливости ради стоит отметить, что все они до мурашек жаждут прикосновения владельца.

— «До мурашек», — удивленно переспросил я.

— Выражение рабынь, — улыбнулась Темиона.

— А Ты? — уточнил я. — Ты тоже до мурашек жаждешь прикосновения господина?

Женщина немного наклонилась вперед и ее глаза увлажнились.

— Я уже — рабыня, — прошептала она. — Я уже не жажду прикосновения господина. Скорее я кричу и умоляю об этом!

— Не удивлюсь, что к настоящему времени все они уже проданы, — предположил я.

— Да, Господин, — согласилась рабыня.

— В конце концов, все они были товаром, — усмехнулся я.

— Да, Господин, — повторила Темиона.

— Значит, тебе о них больше ничего неизвестно? — уточнил я.

— Нет, Господин, — ответила она. — Но я рискну предположить, что в той или иной роли, они все еще где-то на территории лагеря.