Скитание некроманта

  - Стадо бездарей, только и умеющих, что выпрашивать новые титулы и поместья! - продолжался королевский ор. - Кто-нибудь может мне ответить на простой вопрос? Что это такое?

  В личных покоях монарха, за исключением гвардейского караула, остался только один совершенно невозмутимый человек, которого, казалось, ярость монарха совершенно не трогала - лорд-канцлер Беатус Марите.

  - Ваше Величество, разрешите мне помочь вам? - делая шаг вперед, негромко проговорил лорд-канцлер.

  Мгновенно замолчав, король повернулся к нему. Лицо монарха странно кривилось. Со стороны можно было подумать, что он с трудом сдерживается, чтобы снова не впасть в ярость. Однако более внимательный взгляд мог бы заметить, легкую, еле уловимую наигранность в бешенстве монарха.

  - А-а, наш лорд-канцлер соизволил к нам обратиться, - удивительно бархатным, почти слащавым голосом, заговорил король. - Знаете, а я уже было начал думать, что срываю свой голос перед каменными истуканами. Помогите нам, сделайте милость.

  Переход монарха от бешенства к умиротворенности оказался настолько контрастным, что дрогнули даже невозмутимые гвардейцы. Облаченные в белую сталь фигуры практически одновременно вскинули алебарды, готовясь заколоть любого, на кого укажет королевский палец.

  Лорд-канцлер, словно ничего этого не замечая, быстро пересек покои и застыл у открытого окна, стараясь понять, что так могло заинтересовать короля.

  - И, как вы нам это можете объяснить, наш дорогой лорд-канцлер? - раздался рядом с ним полный сарказма голос. - Дворцовая площадь и прилегающие улицы совершенно пусты. Нет ни торговцев, ни нищенок, вообще, нет ни каких людишек! Или может быть, я ослеп?!

  На лице лорд-канцлера не дрогнул ни один мускул. Придворные и до этого стоявшие безмолвно, вообще перестали дышать.

  - Вы совершенно правы Ваше Величество, - спокойно ответил лорд-канцлер. - Улицы безлюдны. Как раз именно сейчас, я и шел к вам с докладом об этом странном происшествии.

  Король слегка наклонился в его сторону, будто не хотел ни одного слова не пропустить из сказанного им.

  - Мои осведомители донесли, что сегодня в полдень на дворцовой площади будет выступать преподобный Керн, - невозмутимо продолжал лорд-канцлер. - Он призвал прийти на его речь всех, кто считает себя истинным последователем учения о Едином Боге...

  Прозвучавшая новость была не просто неожиданной, а, более того, ужасной! Учение о Едином Боге столь быстро набирало популярность в королевстве, что среди его приверженцев уже давно были не только обычные простолюдины, но и часто встречались благородные. Некоторые злопыхатели даже говорили, что сама королева благосклонно отзывалась о Едином Боге и несколько раз принимала в своих покоях преподобного Керна. Однако дело было даже не во взглядах королевы и некоторых дворян, а в чрезвычайной фанатичности последователей Учения. Верующие с такой яростью и жестокостью громили чужие храмы и священные святилища, что диву давались даже многое повидавшие ветераны-гвардейцы.

  До короля, в отличие от встревожено загалдевших придворных, смысл сообщения, казалось, не дошел. Он, не торопясь, сел в кресло и со вкусом откусил, взятое со стола, яблоко.

  - Ваше Величество, - пробормотал, позволивший, наконец, себе удивиться, лорд-канцлер. - Ожидается, что последователи соберутся почти со всей королевства... Керн пообещал, что... вы, сир, лично выслушаете его...

  Король продолжал молчать, увлеченно грызя яблоко, словно ему только что рассказали не очень занимательную и, даже более того, скучную историю. Наконец, проглотив очередной кусок, он поднял голову и ехидно спросил:

  - Нам, кстати, интересно, лорд-канцлер, а когда вы намеревались обо всем этом доложить? Или вы думали, что, мы, его королевское величество, Мореот Второй Китонский такими вещами не интересуемся? Может, мы настолько глупы, что совершенно не разбираемся в делах собственного королевства? Так, что же вы молчите?

  Марите смертельно побледнел и цвет его лица стал лишь немногим отличался от беломраморной стены дворца. Он не торопился отвечать на столь провокационные вопросы и лихорадочно искал спасительный ход, позволивший бы ему выскользнуть из этой ловушки. "Значит, этот королевский увалень не такой уж и глупец, как мы считали! - размышлял лорд-канцлер, физически чувствуя, как утекает время. - Он все знал. Знал и про моих шпионов, и про намечающееся сборище фанатиков... Возможно, королю известно и о заговоре. Но почему же меня еще не схватили? Играет или издевается?! Нет, слишком уж он спокоен и доволен собой. Если бы он хоть что-то знал о заговоре и его участниках, знать уже давно бы хватали по всему Китону и вешали на столбах. Похоже, он просто радуется, что узнал о фанатиках сам, без моего участника. Думает, сделал мне маленькую гадость! Ладно, посмотрим".