Скитания

На следующий день утром у ворот лагеря остановился серо-зеленый автомобиль вермахта. Из него вышел бледный, боязливо поглядывавший по сторонам молодой человек в штатском, который объяснил постовому, что он новобранец Буш. Ефрейтор вежливо сопроводил его до канцелярии. Шофер, сгибавшийся под тяжестью чемоданов, следовал за ними.

Вечером, голодные и усталые, четверо друзей возвратились с завода и с удивлением стали разглядывать новичка. Буш вел себя по-приятельски. Он предложил им пачку сигарет с изображением бородатого матроса. Гербер попросил для себя пеструю крышку от блока сигарет, которую прикрепил потом к двери своего шкафа.

Как выяснилось, эти сигареты были получены из английских трофейных фондов. Отец Буша был генерал-фельдмаршалом, и, если бы что-нибудь случилось с его сыном, ему достаточно было шевельнуть мизинцем, чтобы процветающее начальство трудового лагеря направили в пехотную часть на фронт. Вполне понятно, что никто из местных руководителей не горел желанием сменить место своей службы.

После завтрака Буш в сопровождении одного из фельдфебелей пошел переодеваться. Каптенармус приготовил для него новенькую, с иголочки, суконную форму. Около десяти часов Буш появился на учебном плацу. Так как он не имел никакого представления о ружейных приемах, выполняемых при помощи лопаты, старший ефрейтор, лично провел с ним занятие. Через некоторое время Буш пожаловался на усиливающиеся боли в пояснице. Он приковылял к лазарету, где фельдшер внимательно выслушал его и поставил диагноз — воспаление легких. Юноше предоставили белоснежную постель, принесли еду и освободили его от всех занятий. Никто с ним больше не встречался, лишь иногда его лицо видели в окне.

Сын генерал-фельдмаршала оставался в лазарете до окончания срока пребывания в лагере, а затем точно так же, как и другим, ему выдали удостоверение в том, что он успешно прошел трехмесячную подготовку. Молодежь в трудовом лагере ругалась на все лады и на самых разных диалектах. В оценке данного случая все были единодушны — и баварцы, и померанцы, и силезцы.

Наступил последний день пребывания в лагере. Это было шестнадцатого декабря. После обеда начальник лагеря произнес длинную речь. Он говорил о высоких целях трудового воспитания, которое уничтожает различия в социальном происхождении и имущественных отношениях, о равных правах всех работающих здесь и о благородном назначении труда. Однако на примере Якша и Буша многие молодые люди уже извлекли для себя необходимый жизненный урок и понимали, чего стоят слова начальника лагеря и как их надо воспринимать. Его речь больше никого не волновала. Документы и удостоверения были выписаны. Завтра они наконец-то покинут этот паршивый Экдорф навсегда.

Занятия практически завершились, но Прассе и троим друзьям приказали разгрузить автомашину и сложить ящики с вином на хранение в подвал. Упаковано было двести бутылок ротвейна.

— Подарки к рождеству, — сказал завхоз.

Коппельман скромно поинтересовался, нельзя ли каждому из них взять по бутылке вина на прощание. Интендант не сдержался и закричал:

— Это предназначается исключительно для рождества. А вы пошевеливайтесь: грузовик должен срочно вернуться назад!

Поскольку следующая партия новобранцев должна была прибыть только третьего января, то становилось ясно, что руководство лагеря намеревалось само выпить эти двести бутылок. Разумеется, обыкновенные служащие не имели права претендовать на них. Под покровом темноты Прассе и Герберу удалось незаметно припрятать один ящик. Ребята радовались, что приедут на праздники не с пустыми руками. И когда интендант заметил пропажу, все четверо уже сидели в поезде. Довольные собой, они пустили одну бутылку по кругу. Молодые люди еще твердо верили, что порядки, царившие в трудовом лагере, недопустимы в вермахте и тем более в военно-морском флоте.

Глава 3 ДЕНХОЛЬМ — ОСТРОВ МУШТРЫ

После рождественских каникул трое друзей собрались побеседовать о положении дел на фронтах. В затерянном в глуши Экдорфе, куда совсем не приходили газеты, ребята перестали разбираться в происходящих в мире событиях.