Скитания

— Я люблю Россию. Но для меня она как Индия. Где-то совсем далеко. И вы, однако, похожи на нас, — засмеялась она почти звонко.

— Мы такие же и не такие, — сурово поправил Миша.

Но разговор как-то завязался сам собой. Даже Мише она чуть-чуть понравилась.

— А это мой бойфренд, — представила Клэр худощавого, но холёного молодого человека. — Он юрист, аспирант, но уже немного преподаёт.

Оказалось, что Клэр кончила университет по романской литературе, работы, конечно, нет и не будет, немного она художница, немного переводчица, иногда даёт частные уроки. Она много курила, зрачки её были уже расширены, глаза красны от напряжения, но говорила она правильно и, казалось, во всём контролировала ситуацию и ум свой.

«Чудна́я девка. Какая-то женственная, живая; так не похожа на американок. Те ведь абсолютно мужеподобные, какие-то сухие изнутри, как автоматы. И решительные. А эта другая. Каждое движение как у женщины, — молниеносно подумал Игорь. — Ну и ну».

Миша — и тот улыбнулся.

Они проговорили с Клэр целый час, не обращая внимания на других. Обменялись телефонами.

— Ну неудобно всё-таки. Пойду к остальным, — проговорил Миша и пересел на диван.

Там говорили о цивилизациях. О разных цивилизациях на земле, в истории и сейчас. И о том, как меняет цивилизация людей. Получалось, люди добры и одинаковы изначально (и внутри себя), но их «делает» та или иная цивилизация, поэтому они такие разные. Поэтому все простые люди, фермеры, живущие на природе, например, так похожи в разных цивилизациях друг на друга. Миша кивал головой…

Неожиданно в квартиру ворвалась целая компания молодых людей — вместе с хозяином. Были они немного иные — более толстые и напористые.

— Привет каждому! — заорал один из них, с банкой пива.

— Привет каждому, — более холодно крикнули другие.

Галдёж разразился в комнате, в квартире. Но всё было как-то целенаправленно, хотя и без всякой страсти. Погалдев и взяв трёх девочек с дивана, компания уехала.

— Куда они их взяли? — спросил Игорь у жены хозяина.

— Наверно, хотят подарить им много любви.

— А мне показалось, что они везут их в какую-то контору, для бизнеса.

— Может быть, и так. А какая разница? Любовь — тоже дело, а не времяпрепровождение.

Подошла Клэр.

— Мы уже собираемся уходить. Пойдёмте вместе?

Все четверо — Игорь, Миша, Клэр и её худощавый юрист — вышли на улицу. Холодный дождь моросил по небоскрёбам, влага стекала с крыш, точно промывая здания.

— Налево опасно идти, — предупредила Клэр. — Нам тут недалеко, только пару кварталов. А вы лучше идите так, — она махнула рукой. — И выйдете к метро.

Она протянула руку:

— Обязательно встретимся. Ведь мы теперь друзья.

…Около станции Игорь предложил Замарину:

— Давай возьмём вина и поедем в мою конуру. Хочу почитать тебе стихи. Я давно никому ничего не читал.

— Я устал, старик, извини. Как-нибудь в другой раз, — ответил Замарин, а сам подумал: «Пусть лишний раз почувствует, что он один. Он выдержит. Так надо».

Они расстались.

В маленькой однокомнатной квартирке Замарина было как-то темно, не светило даже из окна. Он зажёг свечи, потому что не выносил электрического света. Вынул из холодильника бутылку виски, налил полстакана. Включил небольшой старенький бело-чёрный телевизор: там шли фильмы ужасов. Не обращая внимания ни на что, он взял большую чёрную книгу из шкафа, лёг на диван и, отпивая виски, стал читать, изредка поднимая глаза на ужасы.

11

Андрей был потрясён разговором с Рудольфом. В душе поднимались волны чего-то невообразимого и отчаянного, великого и тревожного. В то же время была тяжесть на сердце, словно он предчувствовал катастрофу. Катастрофу не только личную, но какую-то чудовищную, глобальную катастрофу всего. Словно он, думая попасть, скажем, в какую-нибудь обычно-человеческую, пусть и с проблемами, страну, вроде Австралии, попал в неё, но оказалось, что это только видимость, а на самом деле вырисовываются черты какого-то жуткого подземного мира, в котором правят чудовища. И он попал в тотальную ловушку, из которой нет выхода.

Эта мысль была до такой степени невыносима, что он старался подавить её, думая о том, что, может быть, Рудольф неправ, что это просто какое-то преувеличение. И не надо делать выводов из его речей, достраивать неизбежное. Ведь не может же быть, чтобы реальная жизнь была до такой степени жестока, фактически кошмарна.

Лена реагировала на эту «встречу» более просто. Они шли по Пятой, любуясь небоскрёбами, водоворотом людей, магазинами.

— Это, конечно, провокация, — сказала она. — Типичная провокация. Не ломай себе голову, что это значит. Из всех ответов самый простой — самый верный. Молчи. Никак ни на что не реагируй. Прикинься эдаким дурачком, заоблачным интеллигентом, который не понимает, что творится кругом. Ни в коем случае не поддавайся на контакт. И, конечно, не будем говорить об этом в нашем номере.